— Но разве камни могут петь?
— Да, могут! Ведь пели же в твоей Раи деревья, горы, дремлющие колосья джвара и речные волны.
«Придёт время, и я стану жить в новом дворце, — подумала Мриганаяни. — Рядом со мной будет Лакхи… А Суманмохини? Она ведь тоже поселится в Ман-Мандире и по-прежнему будет насмехаться надо мною. Неужели и в этом храме красоты мы останемся такими же мелкими и ничтожными?.. Я постараюсь не отвечать на её насмешки, и тогда, быть может, она перестанет донимать меня… О, её браслет?! Как могла я забыть о нём! Верну ей сейчас, и зачем только я положила его в нишу? Суманмохини, наверное, думает, что это я или одна из моих служанок украли его!.. Может, выбросить его потихоньку?.. Нет, нельзя!.. Но что же делать? Вернуть Суманмохини?.. Да, только так! Иначе меня замучает совесть…»
— О чём задумалась, Мриганаяни? — спросил Ман Сингх. — О том, может ли петь камень?
— Я сейчас! — сказала Мриганаяни и вышла из комнаты.
Когда она вернулась, Ман Сингх увидел у неё в руке золотой браслет.
— Это браслет Суманмохини. Я совершенно забыла, что он у меня.
— Как он попал к тебе? — удивился Ман Сингх.
И Мриганаяни рассказала всё, как было.
— А почему ты только сегодня вспомнила о нём? Ведь прошло уже несколько месяцев.
— Сама не знаю.
Помолчав немного, Ман Сингх спросил:
— И что ты думаешь с ним делать?
— Вернуть его старшей рани.
— Это очень опрометчиво с твоей стороны, могут быть большие неприятности.
— Но я не могу оставить его у себя.
— Ты, видимо, думаешь, что Суманмохини оценит твоё благородство? Послушайся моего совета, забрось браслет подальше. Иначе Суманмохини всем расскажет, что ты украла его.
— Пусть говорит что угодно, лишь бы совесть у меня была чиста!
— Ну что ж, поступай как знаешь! Но помни, что я предупреждал тебя!
46
На следующий день Ман Сингху доложили, что с юго-запада на Гвалиор движется Сикандар Лоди. И радже, к великому его огорчению, пришлось отложить на неопределённое время и музыку, и постройку дворца.
Горожан охватила паника. Те, кто побогаче, забрали детей и имущество и перебрались в крепость. Крестьян же и мастеровых в крепость не пускали, поэтому одни из них остались в городе, другие ушли в леса.
Хотя лет десять назад Ман Сингх сумел дать достойный отпор падишаху Дели — Сикандару, и падишаху, как и его отцу Бахлолу, пришлось ни с чем вернуться восвояси, гвалиорцы совсем пали духом.
— Раджа всё своё время тратит на танцы и музыку, а на подготовку к войне у него не остаётся ни минуты, — говорили одни.
— Где ему думать о тюрках, — поддакивали другие, — когда по ночам он развлекается, а днём спит!
— Он не заботится об охране границ! — возмущались третьи.
— Для него главное — новый дворец, как будто старого ему мало.
— В Гвалиоре не осталось хороших лучников!
— Захватят тюрки крепость и сделают всех нас своими рабами.
— Томары курят опиум.
— Женившись на новой рани, раджа потерял всё своё мужество. Единственная надежда теперь на Нихал Сингха!
— Если сам раджа ни о чём не думает, чего ждать от его приближённых.
Но нашлись среди горожан и такие, которые верили в победу.
— Нет, раджа не станет сидеть сложа руки! Вот увидите, он сумеет встретить врага как надо, тюркам снова придётся повернуть назад! — говорили они.
Все прибывающие толпы беженцев заставили Ман Сингха всерьёз взяться за дело. Отправив в горы и ущелья конные отряды и повелев им во что бы то ни стало задержать Сикандара на подступах к Гвалиору, раджа проверил склады с оружием и увеличил войско. Его посланцы ходили из дома в дом и заверяли оставшихся в городе, что враг получит достойный отпор.
Вечером, усталый, но полный энергии, Ман Сингх пришёл к Мриганаяни и рассказал ей о том, что успел сделать за день.
— Если Сикандар подойдёт к Гвалиору, я тоже возьмусь за лук! — решительно заявила Мриганаяни.
— А мы, мужчины, на что?
— Неужели вы думаете, что женщины — это лишь украшение дома и предмет удовлетворения ваших страстей?
— Ну что ты! Женщина — это само вдохновение, она вселяет бодрость, словно раннее утро, когда солнце ещё только поднимается из-за горизонта.
— Я не разбираюсь в поэзии, но хочу спросить лишь об одном: разве это утреннее солнце не поднимется высоко, разве не опалит оно землю своими лучами? А рани настолько безвольны, что в случае падения крепости решили сжечь себя на погребальном костре!
— Этого не следует делать!
— Но Джаухар-Тал[190] велит им поступить именно так! Рани вспомнили о нём потому, что руки их никогда не держали ни лука, ни стрел, ни меча. Но мы с Лакхи не такие! Пусть только сунутся сюда тюрки, посмотрите тогда, на что мы способны!
190
Джаухар-Тал — озеро самосожжения, находится в Гвалиоре. Джаухар — раджпутский обычай, обязывающий женщин взойти вместе с детьми на костер, когда враги грозят ворваться в крепость. Тал — озеро, пруд