— О, ты всё ещё чистенькая, Лакхи! — хохоча, крикнула ей одна из девушек, бежавшая по улице. В руках у неё был горшок с глиной.
— Ой, Нинни! Не надо! — притворившись испуганной, крикнула Лакхи и скрылась за занавеской.
— Нечего прятаться! Не будь я Нинни, если не вымажу тебя!
С этими словами Нинни вбежала в дом и стала гоняться за подругой.
— Ой! Ой! Ой! — Лакхи закрыла лицо руками и зажмурилась, но тут же схватила ком глины и, крикнув: «Теперь моя очередь!» — стала наступать на Нинни.
Девушки были ровесницами, им только что исполнилось пятнадцать. Но как не походили они друг на друга! Нинни — крупная и сильная, Лакхи — хрупкая и нежная.
— Попробуй подойди! — сказала Нинин. — Тебе, видно, глины мало, так я измажу тебя навозом!
Однако на Лакхи угроза не подействовала. Тогда Нинни быстро схватила её за руку и вымазала лоб и щеку подруги.
— Ой! Ты руку мне сломала! — сквозь смех простонала Лакхи.
Нинни сжалилась, отпустила подругу и с улыбкой сказала:
— Ладно, не сердись. Мажь меня сколько хочешь.
— Нет, давай по-честному! Посмотрим, кто сильнее!
Но Нинни решила сдаться и, отбежав в сторону, сделала вид, что хочет убежать. Лакхи бросилась к ней. Нинни стала защищаться.
— Вот тебе! — весело крикнула Лакхи и вымазала ей лицо. — Ну и знаки на твоих белых щеках! Ха-ха-ха! Прямо знаки дитхауна![9] Теперь тебе не страшен дурной глаз!
— Зато тебе страшен! Ведь у тебя одна щека совсем чистая.
— Измажь её, пожалуйста, а то мне самой придётся это сделать.
— Лучше пойдём на улицу: кто-нибудь да вымажет тебя!
— Кому я нужна… Разве что заодно с тобой…
— Что ты! Там, на улице, столько моих подружек, они с охотой и одну тебя вымажут…
— А у тебя есть золовка?
— Как не стыдно! — Нинни метнула на подругу сердитый взгляд своих огромных глаз, но на губах её трепетала улыбка.
— Разве ты не замужем? — спросила Лакхи, и глаза её, тоже большие, хотя и не такие, как у Нинни, весело блеснули.
— У нас, гуджаров[10], не полагается рано выходить замуж, — сказала Линии и, в свою очередь, спросила: — А ты замужем?
Лакхи покачала головой.
— У нас, у ахиров, тоже редко выдают замуж в детстве[11]. Да и жизнь сейчас тяжёлая, не до этого.
Линии принесла со двора горшок с землёй и налила в него воды из кувшина. Лакхи взяла горсть мокрой земли, и они выбежали на улицу.
В деревне было шумно. Даже самые усердные в работе не заметили, как заигрались, хотя рассчитывали повеселиться часа два, не больше.
Вот на дороге появились мужчины. Их с громким смехом преследовали женщины, бросая вдогонку им комья глины. У многих сари съехало с головы, но они не обращали на это внимания. Мужчины смешно подпрыгивали, кружились на месте, стараясь подставить под удар спину.
— Спину показывает! А ещё мужчина! — пошутила одна из женщин.
Парень, к которому относились эти слова, гордо сказал:
— Могу и грудь подставить!
Он закрыл лицо руками и остановился прямо против женщин. Лицо парня было покрыто таким плотным слоем грязи, что его невозможно было узнать.
Женщина швырнула в пего глиной, но промахнулась. Парень весело засмеялся. Тогда она подошла ближе и на Этот раз угодила ему в грудь.
— О-о-ох! — простонал парень, словно его ранили.
— Ну как, дорогой? — спросила женщина. — В кувшине у меня ещё не пусто!
— Пощади! Разве устоит кто-нибудь перед твоим оружием! — взмолился парень, убирая руки от лица.
Лакхи шепнула подруге:
— Нинни! Это же твой брат, Атал! Ты только посмотри! Я с трудом его узнала!
Атал заметил рядом с Нинни красивую, смуглолицую Лакхи с прилипшим ко лбу комом грязи, похожим на тилак[12], и перемазанной щекой и невольно залюбовался девушкой.
— Вот тебе, милый, чтоб не смотрел, куда не следует! — сказала женщина и швырнула в него ещё ком грязи.
Атал кинулся бежать. Остальные мужчины — за ним. Женщины, прижимая к груди кувшины и горшки, бросились вдогонку, но Атал был уже далеко.
Нинни и Лакхи очень хотелось поиграть с кем-нибудь из мужчин, но, как уже известно читателю, незамужним женщинам это запрещалось. Как жаль! Уж они-то не промахнулись бы!
— Сейчас выберу себе жертву! — не выдержала Лакхи.
— Бросай в моего брата, я вижу, тебе этого очень хочется! — поддела Нинни подругу.
9
Дитхауна — знак, который мать наносит сажей на лицо ребенку, чтобы уберечь его от «дурного глаза».
10
Гуджары и ахиры — Индусское общество с древнейших времен делится на четыре основные касты, или варны: на брахманов — касту жрецов, кшатриев — касту воинов, вайшьев — торговцев и ремесленников, и шудр — слуг. Кроме того, есть еще каста «неприкасаемых», которые не входят ни в одну из вышеперечисленных каст и стоят на самой низкой ступеньке иерархической лестницы индуизма. Как основные касты, так и «неприкасаемые» делятся на подкасты, а те, в свою очередь, на другие группы и подгруппы. Но в литературе как основные касты, так и подкасты носят общее название каст. Гуджары и ахиры, занимающиеся главным образом скотоводством и земледелием, входят в военную касту кшатриев.
11
До недавнего времени среди индуистского населения Индии были распространены детские браки, когда бракосочетали детей в возрасте десяти — одиннадцати лет; после достижения Индией независимости в 1947 году детские браки были запрещены законом