— Одиннадцать тысяч?
— Да. Но и этого ему мало. Он поклялся, что не успокоится до тех пор, пока у него не будет пятнадцати тысяч!
— От мужчин большего и не жди! Не успеет одна надоесть, как они уже к другой тянутся!
— Нет, Кала, не все мужчины таковы. Не будь столь несправедлива ко мне!
— А разве справедливо, что вы сердитесь на меня?
— Прости меня, Кала! Это всё из-за Байджу, я даже не заметил, как обидел тебя… Но теперь ты всегда будешь рядом со мной. Я больше ни на шаг тебя не отпущу.
— Почему?
— Султан учредил особое ведомство, и сейчас по всей Мальве рыщут его люди в поисках красавиц. Из нашего квартала уже нескольких увели.
— А что смотрят раджпуты?
— Раджпутов не решаются трогать.
— А почему они не объединятся против султана?
Радж Сингх вспомнил Нарвар — наследственное владение качхвахов. Долг повелевал ему отомстить за предков.
— Нет, это невозможно! Мы и томары! Разве сможем мы сидеть за одним столом, уважать друг друга и жить в мире и согласии? — Радж Сингх взглянул на Калу: — Знаешь, Кала, за тобой тоже приходили люди султана.
— О! — испуганно воскликнула девушка. — Что же мне делать? Куда идти? Ведь у меня никого нет в целом свете!..
Недаром Радж Сингх был раджпутом. Он сказал:
— Только уничтожив меня, смогут они к тебе приблизиться!
— Но вы один бессильны против них!
— Ты не права! Вспомни, как мы, горстка раджпутов, заставили дрогнуть Нарварскую крепость! Если бы не султан, мы завладели бы Нарваром.
— Но как спасёте вы меня?
— Спрячу в безопасное место. Впрочем, и в моём доме тебе нечего бояться: ты ведь знаешь, субедар — мой друг. Он — человек благородный и сообщит об опасности.
Кала слушала, а сама думала о Ман Сингхе. Уж он-то сумел бы дать достойный отпор султану!
57
Казна Насир-уд-дина была полна. Оно и понятно: налоги с крестьян взимались в срок, а о постройке дворцов и мечетей Насир-уд-дин не думал. Войны же он вёл только с правителями Мевара и Дели, Махмуду Бегарре было не до него, хотя он и поклялся заставить султана Мальвы ползать перед ним на коленях. Вот уже несколько лет как Гуджерату приходилось воевать то с Кхандешем, то с Ахмеднагаром, то с раджпутами Саураштры. И Насир-уд-дин, понимая, что в данный момент ему нечего опасаться Гуджерата, всё своё внимание сосредоточил на перистане. Стоило ему услышать, что где-то живёт красивая девушка, как он тотчас посылал за ней. Раджпуты Мальвы кипели от гнева, но выступать против Насир-уд-дина поодиночке не решались. (А Медини Рай[210] в то время был слишком молод и не успел ещё объединить их.) Если бы Насир-уд-дину доложили, что вот-вот разразится буря, он не поверил бы. А если бы и поверил, то всё равно не смог бы ничего сделать: Индия в то время переживала упадок, и предотвратить грядущие события было невозможно. Рамануджачарья, Чайтанья Махапрабху[211], Кабир[212] и другие превратили бхактизм в непреодолимую силу. В руках Санги креп и набирался сил Мевар.
Однажды весной, когда в гареме было уже двенадцать тысяч наложниц, Насир-уд-дин решил устроить для них в озере Калиядахе купание.
Услышав об этом, Матру, теперь уже любимец Насир-уд-дина, воскликнул:
— Замечательно, повелитель! Такого ещё никто не видел.
Часть озера, отведённая для купанья, и берег были огорожены. С одной стороны — волнующаяся голубизна озера, с другой, на берегу, — огромная толпа красавиц в пёстрых одеждах из тонкой ткани и сверкающих украшений. Казалось, туча саранчи опустилась на землю. Правда, саранча вся одного цвета, а красавицы пестрели, словно мотыльки.
Но и это сравнение не совсем точное, так как мотыльков сразу не бывает так много.
Женщины громко разговаривали, смеялись, прихорашивались. Каждая надеялась в душе, что именно её юная красота привлечёт взгляд султана. Шум стоял невообразимый.
«Даже Индра не смог бы заставить их замолчать», — подумал Насир-уд-дин и велел позвать танцовщиц и певиц, чтобы хоть немного утихомирить своих неугомонных жён. И действительно, танцы и пение заставили смолкнуть тысячеголосое море. Но не надолго.
Когда же они снова зашумели, султан приказал певицам и танцовщицам удалиться.
— Полезайте в озеро, — обратился он к женщинам. — А я полюбуюсь на ваши игры.
Глашатаи громогласно объявили наказ султана.
Женщины не заставили упрашивать себя. Те, которые умели плавать, разделись, аккуратно сложили одежду и, войдя в озеро, стали брызгать водой и гоняться друг за другом. Остальные уселись на берегу и, болтая в воде ногами, смотрели на купающихся.
212
Кабир (1440–1518) — выдающийся поэт, один из идеологов антифеодального религиозно-реформаторского движения в Индии XV–XVI века, свое учение изложил в гимнах, написанных на разговорном хинди