Сикандар замкнул кольцо вокруг Гвалиора. Теперь надо было найти подземный ход. Но когда делийские разведчики наконец разыскали его, вход оказался завалей камнями.
— Расчистить ход! — приказал Сикандар. — Крепость будем штурмовать и днём и ночью!
Стали расчищать ход. Сперва всё шло хорошо: вытаскивать камни было не таким уж трудным делом. Однако вскоре делийцы упёрлись в стену: Ман Сингх замуровал ход. Разрушить кладку было невозможно. Пав духом, Сикандар вернулся в лагерь и решил до утра ничего не предпринимать.
Около полуночи часовые Сикандара, уверенные в том, что противник в самую темень и носа не высунет, уснули. Но неожиданно темноту нарушили громкие крики. Воины повскакали со своих мест, похватали оружие и бросились врассыпную. Освещённые тусклым светом луны, неслись стрелы, поражая тюркских воинов. Многие уже были убиты, когда делийскому войску удалось наконец сблизиться с не приятелем. Сикандар так и не смог построить своих воинов в боевой порядок и вскоре делийцы под градом стрел отошли назад.
К рассвету отряд гвалиорцев скрылся, и Сикандар решил, что в Гвалиоре есть ещё и другие тайные ходы.
«Днём непременно разыщем их», — не теряя надежды, подумал падишах.
67
Целый день искали делийцы потайные ходы, но так и не нашли. Тогда Сикандар решил покончить с крепостью Раи.
Однако прежде надо было обезопасить свой лагерь от неожиданного нападения. Он ещё теснее сжал кольцо вокруг Гвалиора.
«Теперь мне нечего бояться. Если даже у гвалиорцев и есть ещё тайные ходы, то выйти из них можно лишь за пределами лагеря», — решил Сикандар.
Тюрки штурмовали крепость Атала, но безуспешно. Защитники крепости осыпали их стрелами. Тяжёлые камни скатывались по склону и давили тюркских воинов.
Ночь для Сикандара прошла спокойно.
Весь следующий день делийцы опять искали подземный ход и опять не нашли. Штурм крепости Раи тоже не принёс удачи.
А ночью гвалиорцы снова напали на Сикандара, на этот раз обрушив на него сокрушительный удар. Однако Сикандар был готов к встрече неприятеля. Численный перевес был на стороне делийцев, и гвалиорцы начали отступать. Ночной бой дорого обошёлся Сикандару: пытаясь во что бы то ни стало задержать гвалиорцев, не дать им уйти под покровом темноты, он потерял много воинов убитыми и ранеными. Но когда рассвело, Сикандар увидел, что неприятель исчез. На поле оставался лишь небольшой отряд гвалиорских воинов. Окружённые тюрками, раджпуты отважно сражались, и, когда солнце поднялось над землёй, в живых остался лишь один гвалиорец. Весь израненный, он умирал. Надеясь получить от воина нужные сведения, Сикандар приказал перевязать ему раны.
— Откуда ты пришёл? — мягко спросил он.
Раненый указал на крепость.
Это обнадёжило Сикандара, и он продолжал:
— Вышел подземным ходом?
Воин кивнул головой.
— А как, друг мой, найти этот ход? — спросил Сикандар как можно ласковей.
— По левую руку… Выходит… к озеру… — с трудом проговорил раненый.
Сикандар обрадовался и тотчас отправил своих воинов на поиски. Через несколько минут гвалиорец умер.
Вернувшись, воины сообщили, что ни по левую, ни по правую руку от озера нет никакого хода.
Сикандар взглянул на мёртвого воина. На губах погибшего застыла улыбка. Сомнение закралось в душу султану. Он сам отправился к озеру, но никаких следов подземного хода так и не нашёл.
Сикандар рассвирепел.
— Этот негодяй обманул меня! Он солгал даже на смертном одре!
Расставив вокруг Гвалиора сторожевые посты и дозоры, Сикандар в ярости обрушился на крепость Ран.
Атака следовала за атакой, уже спустилась ночь, но крепость не дрогнула.
Наконец Сикандар подал сигнал к отбою. Тюркские воины вернулись в лагерь. Вокруг крепости воцарилась тишина.
Лакхи развела огромный костёр. Пламя поднималось всё выше и выше, огненные языки уже лизали небо.
— Махараджа, Атал Сингх и Лакхи в опасности! — взволнованно сказала Мриганаяни.
Ман Сингх был полон решимости.
— Теперь я точно знаю, что они укрылись в крепости, и завтра же выступлю им на помощь. Я нанесу тюркам такой удар, от которого они никогда не оправятся!
— Только будьте осторожны, берегите себя.
— Когда воин идёт в бой, он не думает об опасности!
— А я вернусь к своей неоконченной картине. Любовь к вам заслонила долг. Но теперь, мой повелитель, я полна решимости. Об одном лишь жалею, — что не смогу быть рядом с вами.