Атал гордился своей сестрой, сильной и меткой, и радовался за Лакхи. Трудно было поверить, что такая хрупкая на вид девушка убила дикого буйвола.
«Шкура буйвола дорого ценится, за неё дадут много зерна, — подумал Атал, но тотчас стал укорять себя: — Бедная девушка рисковала жизнью, а я, как шакал, подбираюсь к её добру! Ни куска не возьму от этой шкуры. Лакхи босая пасёт корову, босая ходит на охоту. И хлеба у неё мало. Пусть шкура целиком останется ей. А кормиться будем нашим хлебом. Зерно Лакхи пусть лежит. Я засею этим зерном её поле».
Нинни быстро собрала посуду, которой было не так уж много, спрятала оставшееся зерно и повела Лакхи к себе в дом.
Там Нинни покормила подругу и уложила её рядом с собой. Лакхи никак не могла уснуть. Она думала о покойной матери, потом вспомнила охоту на кабана, страшные глаза буйвола.
«Не будь буйвол смертельно ранен, он бы взобрался на холм и меня сожгли бы вместе с матерью! А я так мало жила на свете! Конечно, умирают все, но жаль покинуть этот мир, так ничего и не испытав в жизни», — думала Лакхи.
Нинни понимала, как нелегко пережить смерть матери.
— Лакхи, — сказала она, — чего только я не наговорила тебе сегодня. Прости. Если хоть ещё раз обижу тебя, отрежешь мне язык.
— Нинни, милая! — смогла только ответить Лакхи и всхлипнула.
Атал услышал.
— Пусть мир перевернётся, пусть разорвут меня на куски, — проговорил он с жаром, — но я не дам страдать тебе, Лакхи!
— Конечно, мы не оставим её, — в свою очередь, промолвила Нинни.
Лакхи перестала плакать.
— Я знаю, вы любите меня, — сказала она тихо и снова подумала: «Вот как суждено мне было прийти в этот дом!»
Весь следующий день Лакхи была печальной. Нинни не отходила от неё. Атал рассказал девушкам о своём разговоре с жрецом и добавил:
— Теперь слава о меткости Нинни разнесётся далеко вокруг. И ты тоже станешь знаменитой, Лакхи.
— А нам от этого какая польза? — сердито спросила Нинни.
Юноша продолжал:
— И ещё прославится наша Нинни тем, что одна притащила на спине здоровенного кабана. Вот приедет из Гвалиора раджа Ман Сингх, поглядим тогда, кто лучше стреляет, он или вы с Лакхи.
Лакхи неожиданно оживилась и, забыв на время про свою печаль, спросила:
— А смог бы раджа притащить кабана из леса?
9
Даже поход Тимура[65] был для Делийского султаната не столь губительным, как непрерывные войны и восстания раджпутов из Раджастхана и крестьян из Антарведа[66]. Правители Дели поделили области от Антарведа до Бенгалии между мелкими патханскими джагирдарами[67]. У каждого джагирдара было своё войско от четырёх до нескольких десятков тысяч человек. Войско одного антарведского джагирдара, например, насчитывало сорок пять тысяч патханских воинов и семьсот боевых слонов. Стоило пошатнуться мощи Делийского султаната, как его вассалы тотчас же загорелись желанием стать независимыми. Джагирдары устраивали жестокие побоища и предавались безмерной роскоши, обрекая народ на муки.
Правителей Мевара[68] и других небольших княжеств заботило лишь одно: как удержать в своих руках подвластные им земли. Мевар её переставал сражаться с патханскими правителями Гуджерата[69] и Мальвы[70], а иногда даже воевал с правителями Дели.
Когда меварский рана[71] Кумбха[72], нанеся поражение султану Мальвы Махмуду Хилджи[73], возвёл в Читоре[74] Башню победы[75], в пику Кумбхе построил в Мэнди дворец Саткханда-Махал. Отторгнуть владения Мевара или Гуджерата султан был не в силах и напал на соседнее княжество Джаунпур[76], присоединив к своему султанату территорию Калпи[77], на севере Бунделкханда.
После смерти Махмуда Хилджи Мальвой стал править сын его Гияс-уд-дин[78]. При нём Калпи стала подвластна Дели. Но Гияс-уд-дин никак не мог примириться с этим. В надежде вернуть Калпи он заключил союз с Меваром и стал проводить более гибкую политику по отношению к раджпутам, которых было очень много в Мальве: они могли помочь ему в предстоящей борьбе.
Однако осуществлению этого честолюбивого замысла помешал характер Гияс-уд-дина, он был человеком неистовым, лживым и похотливым. Гияс-уд-дин дня не мог прожить без вина. Вино возбуждало его, и он забывал обо всём на свете. Охваченный похотью, он не отличал мужчины от женщины и, уж конечно, совершенно не беспокоился о том, что ждёт его на том свете. Султан не совершал насилий над индусами, зато муллы были постоянным предметом его злых шуток и насмешек. Особенно доставалось им, когда Гияс-уд-дин бывал пьян.
67
Патханами в Индии называют афганцев.
Джагирдар — феодал, держатель джагира, земли, которую правитель княжества или султаната жаловал за службу. Джагирдары были обязаны иметь свои войска, которые являлись составной частью армии раджи или султана
69
Гуджерат — национальная территория народа гуджерати, населяющего полуостров Катхьявар и северо-западную часть Деканского полуострова; до 1960 года входил в состав штата Бомбей, в настоящее время — самостоятельный штат Индии
75
Башня победы («Кирти-Стамбха») — была построена раной Кумбхой в 1440–1448 годах в ознаменование победы не только над Махмудом Хилджи Первым, но и над некоторыми другими правителями соседних мусульманских княжеств
76
Джаунпур — средневековое княжество со столицей того же названия; было расположено на территории современного штата Уттар-Прадеш
77
Калпи — город в округе Джалаун, штат Уттар-Прадеш; в XV веке — столица одноименного княжества