Глава шестая
Дядя Вася из Васьково
Мася
Я глубоко проваливаюсь в сны, так глубоко, что появляюсь оттуда не сразу, а по частям. Поводил ушами, потом зевнул, лизнул пару раз лапу, открыл глаза — и не понял. Где это я?
Холодная изба, Виктор с Машей спят. Серое утро в мутных окнах. Да, в комнате много окон — три! Между рам паучьи сети, полные высохших мух. Сильные запахи. Пахло очень многим. Старым деревом, глубоко впитавшим дождь и туман. Дымом от сгоревшей газеты, который вчера не смог найти выход и впитался в стены. Походными вещами из рюкзаков — они живут палаточной жизнью и навсегда пропитываются дымом костра. Еще пахло гнилым сеном — об этом рассказал сквозняк с чердака, когда я вышел в сени. Это называется сени — прихожая с лестницей, ведущей на чердак.
Еще я знаю, чем не пахло. Не пахло здесь людьми. Точно. Больше года сюда не ступала нога человека. Во всем доме — ни одной вещи. Ни старой кастрюли, ни табуретки, ни стоптанных тапочек или резиновых сапог. Уличная обувь всегда дожидается хозяев на дачах. Этот дом был совершенно голым. Ничейным. Брошенным.
В центре стояла печь. Нет, не так, не просто стояла. Она жила. Она была единственным живым предметом. Она постанывала. Кряхтела. Ворчала. В ней происходило много внутренних движений. Это призраки огня и дыма рвались вверх по закопченному дымоходу. Они хотели танцевать и лететь и ясно просили об этом. Печке было муторно. Она как будто не могла выдохнуть накопившуюся тяжесть, не могла продышаться.
В дверь стукнули и сразу вошли, не дожидаясь приглашения.
В проеме стоял очень пыльный, очень веселый и краснолицый старик. Он притащил целое облако крепких запахов: меда, травяного чая, свежего сена, навоза, яичницы… Он еще много чем пах. Собаками. Другими животными, каких я не нюхал. Он стоял на широком пороге, с кирзовых сапог натекало по черной луже.
— Хо-хо, сплять ишшо! Хороши работнички. Полдня уж проспали. А я к вам незваным, по-соседски.
Наши сидели, хлопали глазами. Витя нащупывал на полу очки. Маша, стуча зубами, куталась в спальный мешок.
— Здрасте, — сказала она, скидывая с ног Ёшку.
— И вам здорово. — Дедок предъявил два зуба-трудяги с разных сторон улыбки. — Дымом-то, дымом несёть. Как не угорели. Аль заслонку не открыли?
— Открыли, как же, — оскорбился Виктор. — Вот. — И показал, как выезжает из печного каменного бока железная пластина.
— Дык это ж одна, а вон тама вторая. — Дед вытянул вверх корявый палец с желтым ногтем. — То-то, глядел вчерась, глядел — не видать дыму. Думаю, ясно, не нашли городские хитрую вторую заслонку.
Маша засмеялась. Витя тоже.
— Не догадался, — признал он.
— Я вам тут принес кой-чего. Оголодали, небось, с дороги-от.
Дедок протянул руку в сени, и на стол — это был единственный предмет мебели в доме — взгромоздилась корзинища размером с бочку.
— Опорожняйте, я с ей в грибы хожу.
— Боже мой! Это не сон? — ахнула Маша, вынимая домашний творог, сметану, масло, кирпичик серого хлеба и двухлитровую бутыль молока. — Как вас зовут, дорогой сосед?
— Дядь Васей кличьте. Я один мужик на деревню. А всего у нас пяток домов остался. Была большая деревня, почитай, поселок, домов на триста. Условия тут вишь какие — ни дорог, ни автобусов, до станции час пешкарём топать, кто ж выдержит. Одна только Валька-почтальонша ходок у нас, железная баба. Остальные к поезду раз в неделю только ходют, за хлебом. Вот и уехали, кто смог.
— От такой красоты уехали? — не поверил Виктор.
— Дык нечего здесь делать-от. Ничего ж нету.
— А вы остались из-за хозяйства?
Дядя Вася помолчал, закурил папиросу. Прямо в чужой комнате, попрошу заметить.
— Немец тут прошелся — увидишь, сколько окопов понарыто вокруг. И я в них лежал, на брюхе ползал. Однокашники осталися тут, в земле. И родные.
— Деревню Васьково не в вашу честь назвали? — пошутил Виктор.
— Не, в чужую. Свет есть или нема? — Дед перешел на деловой тон.
— Нет света, — вздохнула Маша. — Вчера в темноте копошились.
— Всё грозы, растудыть их. Провода попутались, я уж видал, пока к вам бёг. Сейчас с дрыном вдоль дороги пройдуся, расплету. Подсобишь, Витек? Да ко мне зайдем, инструменту дам. У вас, чай, топора-пилы с собой нету. А первым делом коса нужна. Позаросло все выше головы. Дом без хозяев не жилец. И жучок его жрёть, и грибок.
— Правда, про топор как-то не подумали, — кивнул Виктор. — Будем очень признательны.