то предаются адскому отчаянию, которое разливает
глубокий мрак в их уме и сильно ожесточает их сердце.
Если бы не благодать Божия, кто бы из грешников
обратился к Богу, так как свойство греха - омрачать
нас, связывать нас по рукам и по ногам. Но время и
место для действия благодати - только здесь: после
смерти - только молитвы Церкви и то на раскаянных
грешников могут действовать, на тех, у которых есть
приемлемость в душах, свет добрых дел, унесенный ими из
этой жизни, к которому может привиться благодать Божия
или благодатные молитвы Церкви. Нераскаянные грешники -
несомненные сыны погибели. Что говорит мне опыт, когда
я бываю в плену греха? Я целый день иногда только
мучаюсь и не могу обратиться всем сердцем, потому что
грех ожесточает меня, делая для меня недоступным Божие
помилование: я горю в огне и добровольно остаюсь в нем,
потому что грех связал мне силы и я - как закованный в
цепи внутренно - не могу обратиться к Богу, пока Бог,
видя мое бессилие и мое смирение, и мои слезы, не
умилосердится надо мною и не пошлет мне благодать Свою!
Недаром человек, преданный грехам, называется связанным
пленицами грехопадений. [ср. 2 Пет. 2, 4]
90 Жизнь твоя духовная, видимо, разделяется на два резко
различающиеся между собою состояния: на состояние
мира, радости, широты сердечной и на состояние скорби,
страха и тесноты души. Причиною первого состояния
всегда бывает согласное действование души моей с
законами Творца, а причиною последнего - нарушение Его
святых законов. Я всегда могу примечать и
действительно примечаю начало того и другого
состояния; в сознании моем всегда бывает то и другое.
Потому всегда бывает так, что уничтоживши начало, от
которого произошло состояние скорби и тесноты,
уничтожаешь и следствие, т.е. самую скорбь и тесноту
души.
91 Или не знаете себе, яко Иисус Христос в вас есть,
разве точию чим неискусни есте [Кор. 13, 5]? Воистину
Христос во мне живет. Между тем я до сих пор был
неискусен: не помышлял и не знал твердо, что Господь
во мне. Это Он, Всесвятый, так чуток во мне к малейшей
нечистоте сердечной; это Он побуждает меня самый
зародыш греха в сердце гнать вон из души. Но увы! и
сатана тут же, готовый пожрать меня на каждом шагу,
оспаривает меня у Господа.
92 О оставлении согрешений других молись так, как
молишься об оставлении своих согрешений, когда они,
поражая скорбью и теснотою душу твою, побуждают тебя с
болезнованием, сокрушением сердца и со слезами умолять
Бога о помиловании; равно и о спасении других молись
так, как о своем собственном. Если достигнешь этого и
обратишь это в навык, то получишь от Господа обилие
даров духовных, даров Духа Святого, Который любит
душу, сочувствующую спасению других, потому что Сам
Он, Всесвятый Дух, всячески хочет спасти всех нас,
только бы мы не противились Ему, не ожесточали сердец
своих. Сам Дух ходатайствует о нас воздыхании
неизглаголанными [Рим. 8, 26].
93 Мы от других часто слышим или читаем нередко в
сочинениях других то, что Бог положил на наши умы и
сердца, что мы сами лелеяли, т.е. часто мы встречаем
свои любимейшие мысли у других и мечтаем, как будто бы
они у нас взяты и будто они новые и составляют
исключительно нашу собственность. Мысли самолюбивые!
Как? разве не един Господь Бог разумов, разве не един
Дух Его во всех ищущих истины? Разве не един
Просветитель наш, просвещающий всякого человека,
грядущаго в мир [Иооан. 1, 9]. Слава Единому, слава
всех любящему и всем неоскудно подающему дары свои
духовные и телесные! Слава не зрящему на лица и
открывающему тайны Своей любви, всемогущества,
премудрости - младенцам [Лк. 10, 21].
94 Святые Божии близки к верующим сердцам и, как самые
искренние и добрые друзья, в минуту готовы на помощь
верным и благочестивым, призывающим их верою и
любовью. За земными помощниками надобно большею частию
посылать и ожидать иногда долгое время, когда они
придут, а за этими духовными помощниками не нужно
посылать и долго выжидать: вера молящегося в мгновение
может поставить их у самого сердца твоего, равно как и
принять по вере нужную помощь, разумею, духовную. То,
что говорю, говорю с опыта. Я разумею частое
избавление от скорбей сердечных предстательством и
заступлением святых, особенно же предстательством
Владычицы нашей Богородицы. Может быть, скажут на это
некоторые, что тут действует простая вера или твердая,
решительная уверенность в своем избавлении от скорби,
а не заступление святых пред Богом. Нет. Из чего это
видно? Из того, что если я не призову в сердечной
молитве известных мне (не различая никого) святых,
если не увижу их очами сердца, то и помощи никакой не
получу, сколько бы ни питал уверенности спастись без
их помощи. Я сознаю, чувствую ясно, что помощь я
получаю о имени тех святых, коих призываю, ради живой
моей веры в них. Это дело бывает так, как и в
обыкновенном порядке вещей земных. Я сначала увижу
своих помощников сердечною верою, потом, видя, прошу
их тоже сердцем, невидимо, но внятно самому себе;
затем, получив невидимую помощь совершенно неприметным
образом, но ощутительно для души, я вместе с тем
получаю сильное убеждение, что эта помощь именно от
них, как больной, исцеленный врачом, бывает убежден,
что он получил исцеление именно от этого врача, а не
от другого и не сам собою, а именно от врача. Все это
делается так просто, что нужны только глаза - видеть.