Тем временем Джонас опять перевел свой взгляд на купол, и именно в этот момент помощник объявил о закрытии заседания. Селену повели через запасной выход, ведь по закону ее должны были оставить в передержке до того момента, пока разбирательство окончательно не было закончено. Сама Ригель, встав с места и высокомерно взглянув на аврора, уверенным шагом пошла к двери, резко дёрнув ручку, и оказалась в комнате. Внимательно окинув взглядом присутствующих, она уничтожительно улыбнулась, отчего ее лицо приняло крайне отталкивающее выражение.
— Надеюсь, на этом все?
— О, что вы, это только начало, мисс, — Джонас приподнял козырек своей шляпы. — Боюсь, у вас безвыходная ситуация, вам придется отменить свое требование на суд Визенгамота.
— С чего бы? — протянула она гласную, медленно закручивая прядь волос на палец. Ее глаза подозрительно сузились, а губы изогнулись в полуулыбке.
— Потому что мистер Кроусон-старший дал указание закрыть дело.
Ничто не дрогнуло в ее лице, не изменился даже взгляд, только усмешка стала заметнее. Отведя на мгновение голову в сторону и что-то прошептав, она подняла руку вверх и раскрыла ладонь, начиная зачем-то считать и по мере счета загибать пальцы: «Раз, два, три…», — на третий раз Альбус услышал чьи-то уверенные шаги в коридоре. Через какую-то долю секунды дверь распахнулась, и на пороге появился Самайн Кроусол. Он был в дорожной мантии, с мокрыми от дождя волосами и с непроницаемым лицом. Его взгляд прошелся по всем, не выражая толком ничего, а потом он заметил Забини, и его озарила такая же холодная, подобная ей, улыбка.
— Ригель, все в порядке?
Между ними установился зрительный контакт, во время которого каждый напряженно вчитывался в лицо другого. Наконец Ригель усмехнулась, вальяжной походкой подойдя к нему, и обвила его руку своей. Он с готовностью взял ее ладонь и положил на свой согнутый локоть. И вместе они выглядели впечатляюще: он, высокий шатен с черными глазами, одетый во все черное, и она, такая же высокая и красивая, с ярко вырисованными губами и насмешливым взглядом — казалось, если бы и была иерархия, то они занимали первое место в ней. И как же невзрачно и просто смотрелась на их фоне Селена, которая почему-то возникла у Альбуса перед глазами.
— Что будет с моей женой? — безразлично поинтересовался Самайн, вскинув брови. В этих жестких глазах была сталь, которая явственно проступала, когда он смотрел на кого-то в упор.
— Если мисс Забини не заберет заявление, то она попадет в Азкабан, — Джонас смотрел также непроницаемо, по-прежнему показывая всю свою беззаботность, и только сжатые руки выдавали его волнение.
— Так ли это будет? — холодно произнес в ответ, даже не пытаясь придать голосу вопросительную интонацию. Нет, он не вопрошал, а прямо говорил, что знал обо всем.
— Кто знает.
Самайн презрительно хмыкнул, накрыв ладонью руку Ригель, и перевел взгляд на нее, в ответ получая приторно сладкую улыбку. Все это производило впечатление актерской игры, отчего Альбус убеждался, что все действительно было не так просто.
— Милая, что скажешь, ты позволишь ей остаться на свободе?
— Только если ее вынесут на эту самую свободу ногами вперед, — в упор, не глядя ни на кого, кроме него, произнесла по слогам она, кривя губы.
— Как интересно, — глаза в глаза, и как будто никого рядом нет. От них исходила удивительно темная атмосфера. — Полагаю, что это значит «нет».
Мистер Джонас немного дернулся от таких слов и позволил на секунду себе нахмуриться, а потом он опять стал спокойным, улыбаясь своей меланхоличной улыбкой.
— Я думаю, что на этом все, — проговорил куратор резко, отворачиваясь. Самайн усмехнулся, но, быстро проговорив вежливые слова прощания, отпустил Ригель и направился в коридор, жестом подзывая ее идти за ним, но она отчего-то не двигалась. А потом Ригель внезапно уперла свой взгляд на Альбуса. Ей явно хотелось что-то сказать, но она стояла и не шевелилась, лишь улыбка на мгновение погасла на лице. Однако это была минутная слабость: уже через мгновение Забини пришла в свое самодовольное настроение и, взмахнув рукой на прощание, поспешила за своим партнером.
В комнате наступила тишина. Альбус провожал долгим взглядом Ригель, а потом бездумно пялился в то место, где она исчезла за поворотом. Как же умела Забини очаровывать, пленять сознание и заставлять думать о себе; не будь у него настолько много рациональности, он бы точно пал к ее ногам, неудивительно, что так много мужчин сделали это же. Ради одного вечера с ней, пожалуй, можно было и умереть.
А потом он вновь подумал над ситуацией. Ничего не оставалось, кроме как шантажом заставить Ригель забрать заявление, но…можно ли бы рассчитывать на то, что она поведется на него и не бросит карту в ответ? Нет, Ригель была намного умнее, чем думали мистер Джонас и все присутствующие в этой комнате, и только Самайн и он, по-видимому, понимали это. Удивительная вещь ярлык. Мы вешаем их на все: на внешность, на фамилию — а потом так жестоко обманываемся.
— Мистер Поттер, немедленно начинайте узнавать информацию. Времени больше нет, чем быстрее мы прижмем ее к стенке, тем лучше будет для нас же, — монотонно проговорил Ричард Джонас, не отрывая взгляда от ровной глади стекла.
— Интересно, как много людей пострадали из-за нее… — с горящим взглядом протянул другой аврор, — как много невинных женщин переживают страдания из-за ее всепозволяющей натуры.
«Идиот…», — раздраженно подумал Альбус, резко вставая с места. Он намеревался найти Скорпиуса, чтобы тот помог ему в этом деле, и плевать было, что об этом скажет Ричард.
— Я пойду, — не дожидаясь ответа, он развернулся и поспешил прочь, испытывая отвращение. Как же он ненавидел всех этих морализаторов, которые так глупо судили о людях, поступавших иначе, чем они. В чем же была вина Ригель? Взаправду, в чем? В том, что она пользуется мужчинами ради приобретения каких-либо благ, и не думает о том, что причиняет боль их близким? Глупо. Забини лишь использовала свое очарование, и находила фундамент для своих амбиций, и жила так, как хотела, какое дело ей должно было быть до них, до всех этих несчастных жен? То, что мужчины так непостоянны и падки на красоту, было явно не ее прихотью.
Покачав головой, Альбус стремительно направился в кабинет, но тут он увидел Скорпиуса, который стоял всего лишь в одном проеме от смотровой площадки и о чем-то глубоко задумался.
— Все? — произнес он, резко вскинув глаза прямо на него. Сощурившись, Скорпиус внимательно наблюдал. — Каковы результаты?
— Она не закрыла дело, но на нас давят сверху, чтобы мы сделали все, чтобы Ригель это сделала. Мы решили найти что-то, чем можно пошантажировать ее, но…
— Меня, естественно, к этому делу не допустят? — перебил, не отрывая глаз.
— Он против.
Громко хмыкнув, Малфой отлип от стены и немного устало посмотрел на друга. В этом взгляде было непривычно много эмоций, но более всего там сверкала ненависть от того, что Скорпиус был заложником обстоятельств, и такое положение вещей его не устраивало.
— Но я же могу тебе помочь?
— Именно этого я и ждал от тебя, — они оба усмехнулись, и потом медленно пошли по направлению к своему кабинету в полнейшей тишине.
А в его голове все время появлялась она и эта ее холодная улыбка. Светлые-карие глаза смеялись по-злому, щурились и смотрели надменно; она была кусочком гордости и стервозности, которые притягивали больше, чем вся доброта и женская забота в мире. Да, Ригель Забини умела очаровывать. И он же не падет к ее ногам так просто, верно?
Но сознание на этот вопрос отвечало молчанием.
Комментарий к 5. Зловещий рок луны
Будет очень приятно прочесть ваше мнение, дорогие читатели ❤️
========== 6. Человеческие игры ==========
Тут я на собственном опыте увидел, что смех — самое страшное оружие: смехом можно убить все — даже убийство
— Евгений Замятин
***
У Ригель была удивительная жизнь. Мать, Мессия Забини, в девичестве Роули, скончалась от сердечного приступа, когда той не исполнилось и два года, а отец на долгое время пропал из поля зрения Министерства, но потом снова вернулся, однако так и не смог занять достойную должность и всю жизнь проработал на полставки в бюро Перевозок, правда, надо отдать должное, жизнь у него закончилась скоро, он умер почти в то же время, что и мать Альбуса. Совсем недавно, около года назад, скончался и ее брат, Маркус, но умер он странным образом: его тело обнаружили недалеко от особняка Забини, и причины смерти были так и не установлены. Дело, как и многие подобные в то неспокойное время, когда вдруг начали вспоминать про Магическую мафию, было перенесено в разряд бытовых: в его крови нашли наркотики. Таким образом, в возрасте двадцати трех лет Ригель Забини осталась полной сиротой, а ее поместье и все то скудное имущество, что переходило к ней, исчезло. По крайней мере, в документах и архивах информации по этому поводу не было.