Альбус вздохнул, протерев глаза. Всю ночь они разгребали архивные записи, а потом стали опрашивать знакомых Ригель и узнали только то, что Маркус, ее брат, был жутким повесой и что именно из-за него у нее не осталось средств к существованию, поэтому Ригель и пошла работать в паб, так как ни образования, ни связей у нее на тот момент еще не было.
Они со Скорпиусом сидели в своем кабинете и переводили дух после бессонной ночи, попивая зелья бодрости. По воспоминаниям Скорпиуса тоже нечего было сказать о ней: типичная красивая стерва, у которой постоянно были приспешницы и ухажеры, ничего особенного. А сам Альбус, как не напрягался, ничего о ней вспомнить не смог: он всегда был далек от своих однокурсников и не принимал участие ни в каких мероприятиях, сторонясь всех, кроме Скорпиуса и своих родственников.
Это напоминало комедию, но ничего смешного, на самом деле, не было. Нужно было надавить на нее, но как? Этот вопрос мучал Альбуса с каждой секундой все сильнее, поэтому, немного подумав, он вдруг предложил:
— Может, сходим в «Мщение»?
— Предлагаешь расспросить заведующую? — протянул Скорпиус, резко вскинув глаза, под которыми уже проступали синяки. Все-таки, бессонная ночь не проходила бесследно.
— Надо попробовать все.
Недолго думая, они встали и трансгрессировали. И вновь им пришлось оказаться на уже знакомой площади, и у Альбуса появилось щемящее чувство ностальгии: именно здесь он впервые после выпускного увидел ее.
Паб был открыт и по-прежнему выглядел безобразно: потрескавшиеся гирлянды, обшарпанное здание и кровавого цвета вывеска — это место будто притягивало преступления и самый низ общества. Почему Ригель выбрала именно это заведение, было неясно, но еще более непонятное было то, почему она не уходит, имея такого богатого любовника в лице мистера Кроусона.
Но с каждым мгновением вопросов становилось все больше, а думать о них как минимум не было времени, поэтому Альбус резко дернул ручку и оказался внутри. Это было огромное пространство, освещенное только свечами, из-за чего создавался полумрак, темно-бордовые обои и такого же цвета шторы, свисающие со стен и ограждающие столики от танцевальной площадки, только сильнее нагнетали это ощущение темноты. Рядом с танцевальной площадкой находился бар, в котором работал молодой волшебник с раздраженным выражением лица, он протирал бокал, когда они вошли, но остановился, недружелюбно сверкнув глазами.
Ничего особенного: обычный волшебный паб, в котором из-за раннего времени не было посетителей и где играла спокойная музыка, расслабляющая сознание.
— Вам кого? — грубо проговорил бармен, облокотившись о стойку. — Никаких личных встреч без регистрации мы не организовываем, хватило сполна.
— Мы из Аврората, — Альбус достал удостоверение и раскрыл его, — пришли к заведующей.
Бармен хмыкнул, лениво махнув головой влево.
— Вам туда.
Скорпиус неодобрительно сверкнул глазами, но первый пустился по направлению к кабинету, и Альбус последовал за ним. Постучавшись, они услышали громкий писклявый голос, который разрешил войти. Дверь открылась, и они оказались в таком же темном помещение, в середине которого стоял длинный стол и за которым восседала статная, уже не молодая женщина с копной рыжих волос и кошачьими зелеными глазами, которые магнетизировали не хуже Ригель. Кроме стола, стульев и нескольких живых картин, которые поголовно щурились, в помещение больше ничего не было, из-за чего появлялось чувство какой-то пустоты.
— Авроры? — безразлично кинула она, выдвинув ящик и доставая оттуда длинную папиросу. Невербально взмахну палочкой, женщина подожгла ее и стала затягиваться, пуская длинные кольца дыма.
— Вы… — Скорпиус запнулся.
— На лицах написано, — перебив, усмехнулся она, перекинув ногу на ногу, — только у авроров такие безэмоциональные и пропащие выражения лиц. Отчаяние берет, как на вас глянешь.
— Забавно, — холодно ответил Малфой, без разрешения присев на свободный стул: было понятно, что он не собирался церемонится и хотел сразу перейти к делу, — однако, отчаянье скорее должно быть у вас, слышал, полбара как не бывало.
— О, это не беда. Мистер Кроусон уже все, — она по-особенному протянула это слово, — возместил. Он наш постоянный клиент, — самодовольство пробежало по ее лицу.
Усевшись рядом, Альбус сощурил глаза. Теперь ему удалось лучше разглядеть заведующую, и он увидел, насколько морщинистое и худое было у нее лицо, когда все остальное тело было слегка полноватым. Может, дело было в ее разрезе глаз, но она напоминала кошку, которая готовилась к тому, чтобы уничтожить любого, кто пришел на ее территорию. Надо было как можно быстрее сделать свой ход и загнать ее в угол.
— Что вы можете сказать о Ригель?
— То же, что и все: она красива и очаровательна. Лучшая наша работница, — ее лицо приняло безэмоциональную позицию; оно будто намеренно выражала безразличие.
— По-вашему, почему на нее так часто покушаются?
Громкий смех разразился в комнате. Она так сотрясалась из-за него, что казалось, еще немного, и точно упадет. Внутри как-то все похолодело, и они переглянулись друг с другом: заведующая производила странное и двоякое впечатление.
— Мерлин всемогущий, и вы отвечаете за нашу безопасность, — ее все еще трясло от смеха, — завидуют, не понимают, не принимают. Так бывает, знаете? В основном все, кто так или иначе претендовал на то, чтобы убить ее, были дурнушками, от которых мужья все время ходили налево, выбирая времяпровождение с Ригель, — успокоившись, она вновь безразлично посмотрела прямо на Альбуса, смокнув руки, — не подумайте, у нас не бордель, и мы не предоставляем сексуальные услуги, но так выходит, что наши официантки могут…делать что-то по своему желанию, их время можно купить. Однако в основном дальше простого разговора и парочки бокалов вина никому ничего не обламывается, особенно с ней…
— Кроме Кроусона и Сэлинджера? — насмешливо спросил Скорпиус, вскинув брови.
— Сэлинджер? — женщина выразительно фыркнула, всем своим видом показывая пренебрежение. — Ну да, точно, он к ней приходил, только ей и грезил, постоянно требовал, чтобы она обслуживала его…кажется, Фельмонт умер? Ха-ха, презабавно, однако мусор должен покидать планету, чтобы он не портил экологию.
Вскинув брови, Скорпиус недоверчиво посмотрел на нее, и Альбус понимал его мысли: по ее словам все выходило слишком…непримечательным.
— Хотите сказать, между ними ничего не было? — протянул Альбус, нахмурившись. — Он ушел из семьи, и его жена уверена, что из-за Ригель.
— Ну, мне этого не знать, однако не могу сказать, что между ними была какая-то связь, кроме… — тут она опять презрительно усмехнулась, надменно вскинув голову, — вы ничего не знаете, да, авроры?
Скорпиус с шумом откинулся на спинку стула и с раздражением посмотрел на друга: в его глазах явственно читалось, что ее словам он не верил.
— Смотря о чем вы, — протянул Альбус, устало закатив глаза и поправив рукава на рубашке.
— О том, что Кларисса, его жена, тетя Ригель.
Громко откашлявшись, Малфой резко выпрямился, вскинув брови. Об этом они действительно не знали, ничего подобного, по крайней мере, не было слышно и нигде не упоминалось. Мозг лихорадочно соображал, пытаясь принять эту информацию, но все было тщетно, в это просто не верилось. Вернее, не хотелось, ведь иначе вся ситуация скорее начинала походить на сюрреализм и жизнь им не упрощала.