На газете был очередной броский заголовок: «Магическая мафия наконец-то потерпела полное поражение». Альбус ехидно усмехнулся, сколько он себя помнил, столько и была борьба с так называемой мафией, которая стала проблемой номер один после смерти Волан-де-Морта. Имея связи по всему аппарату правительства, она ловко манипулировала властью магической Британии и с такой же завидной легкостью вводила многих волшебников в нешуточные долги, за которые в случае неуплаты уничтожала. Борьба с ними была мнимая: его отец, конечно, был обеспокоен это группой, но в действительности для остальных они являлись отличной причиной, которой объяснялись все проблемы магического мира. К тому же, не было никакой вероятности, что само правительство не является членами мафии, просто прикрываясь так называемой борьбой.
Эта группировка отчасти была неуловима: никогда точно нельзя было сказать, не убивала ли она того или иного человека, потому что ни следов, ни каких-либо зацепок не оставалось. Единственное, что могло выдать ее деятельность, это окружение убитого, которое при допросе рассказывало про проблемы с деньгами и каких-то помощников, которые называли себя Черными Капюшонами. И, как можно было понять по названию, никто не знал ни их лиц, ни места нахождения: они появлялись сами, заведомо выслеживая жертву.
— Очередная пыль в глаза, — презрительно проговорил Альбус, откинув газету. Аппетит окончательно пропал, поэтому он отодвинул тарелку подальше, положив локти на стол и сжав свои руки в кулак.
— Отец крайне обеспокоен, он говорит, что если Министерство не будет предпринимать меры, то они перестанут даже скрываться, и тогда может нагрянуть как минимум конфликт.
— Сколько лет Черные Капюшоны существуют, и ничего не было. Правительство заинтересовано в них, возможно, все эти министры и есть мафия. Все будет как обычно: в один прекрасный день отца просто отстранят от работы, списав на его состояние или здоровье.
— Не получится. Это выльется в конфликт, ты же знаешь, как общественность обожает героя Гарри Поттера, в их глазах он выше всех.
— Ты так уверена в общественном мнение? — Поттер откинулся на спинку стула и немного насмешливо усмехнулся. — Их мыслями так легко управлять, если сегодня они и любят отца, то не значит, что завтра тоже. Вытащат какие-нибудь «факты» и все.
Лили тяжело вздохнула, молча соглашаясь с ним. После смерти жены, Гарри Поттер выглядел крайне неважно, и если сейчас это всеми возносилось, то потом они могут просто сказать, что он недееспособен. И кто может быть уверена на все сто, что этому не поверят?
— Мне всегда так сильно хочется верить в то, что наш мир после войны изменился к лучшему, что мы избавились от предрассудков и манипуляций со стороны верхушки, но чем больше я живу, тем сильнее понимаю: проблема изначально была не в Волан-де-Морте. Она заключалась в волшебниках, которые всегда жили предубеждениями и покупались на красивые лозунги, когда в реальности за ними такая фальшь, — она грустно посмотрела на брата, поджав губы.
«Предрассудки…предрассудки» — пронеслось в голове, а потом Альбус вспомнил свой факультет, к которому хоть и не показывали ненависти, но на который всегда смотрели настороженно. Будто каждый ученик там был потенциальным убийцей. Если сам Хогвартс пестрит предубеждениями, вешая ярлыки, чего можно ожидать от общества в целом?
— Ладно, оставим это, — сняв с себя фартук, проговорила Лили, — ты же не забыл, что мы сегодня втроем идем в Косой Переулок? Мне нужны специи, а тебе мантия, к тому же, надо обновить ингредиенты. Даже бадьян закончился!
— Ну, Мерлин, Лили, — вяло протянул, нахмурившись. — Почему именно сегодня?
— Я смотрю, ты уже забыл: нас завтра пригласили на званый ужин в Министерство. Отец всю неделю только об этом и напоминал. Так что собирайся, Скорпиус будет ждать нас у Гринготтса.
Обреченный, он мысленно чертыхнулся, вставая. Бросив безразличный взгляд в окно, Альбус заметил, что тучи сгущаются: ну, право, неужели эти покупки не могли подождать более приветливой погоды?
***
Он ненавидел гулять с ними. Наблюдать за тем, с каким отчаянием они сцепливают свои руки и болтают на отвлеченные темы, никогда не затрагивая самого главного вопроса: а что будет потом? Его никак не покидала мысль, что все, что Скорпиус и Лили делают, лишь игра, в которой оба заинтересованы и не искренни. Они друг друга определенно стояли: с таким усилием прятать самое важное, накидывая на все шелуху.
Но что могло быть потом? У них нет даже будущего, уже завтра Скорпиус мог бы сообщить о решении своих предков и никогда больше не подходить к Гриммо 12. Может, поэтому они так отчаянно веселились, шептали на ухо какие-то нежности и обсуждали совместные планы.
Альбус поморщился, отведя взгляд от парочки, пытаясь выбросить все эти ненужные мысли из головы. Но не мог. И Скорпиус, и Альбус, да даже Лили находились в оковах чужих мыслей и желаний, и никто из них не был собой по-настоящему: Малфой никогда бы не переступил через традиции своего рода, Лили не смогла бы перейти через него, потому что ей с детства привили благородство души и принятие любых поступков любимых. А Альбус просто не знал даже себя, чтобы понять, что именно он делает не так: то ли притворяется великодушным, когда внутри плюет на всех; то ли идет на аврора не потому, что его интересует судьба волшебного сообщества, а из-за того, что об этом мечтала мать и весь магический мир ждал очередного аврора Поттера.
И мог ли он поступить иначе? Мог ли стерпеть в ином случае все эти скользкие взгляды, которые так ненавидел и в которых так и читалось: у Гарри Поттера не может быть такого сына.
А были ли в конце концов эти взгляды?
Его опять затошнило. Грудь сдавило словно от спазма, и на мгновение Альбус подумал, что сейчас точно закричит. Он прислонился к стене, прикрыв глаза. Лили и Скорпиус уже давно вырвались вперед, у них на сегодня целый план под названием «казаться самыми беззаботными», и он не мог им мешать своим реализмом. Немного отдышавшись, Поттер вновь вернулся к реальности, поежившись от холодного порывы ветра, и почти вплотную прижался к стене. Людей было немного, что было странно, учитывая, что сегодня выходной день, но даже те, что были, могли бы, как минимум, смести его. Рисковать не было смысла, поэтому Альбус завернул в переулок, устремляясь вперед. Его не особо интересовало, куда идти, он просто шел и думал обо всем сразу: о своей жизни и о самых важных людях в ней: о Лили и Скорпиусе, об отце и немножко вспоминал Джеймса. Мысли путались, Альбус терял логическую нить, все больше углубляясь в какие-то дебри, не замечая дороги.
Когда же он поднял глаза, то увидел бар. «Мщение». В голове что-то пронеслось, какая-то стремительная мысль, а потом Поттер вспомнил, как неделю назад здесь был найден труп и как он сетовал на бессмысленность заданий, что вечно поручают ему. Воспоминания окружили его: побитые лампочки над вывеской, роскошный дом на убогой улочке, женщина с выцветшими волосами — все это, казалось, было не с ним. Он будто наблюдал со стороны.
Резко покачав головой, Альбус решил больше ни о чем не вспоминать, поэтому просто огляделся. Людей сегодня было намного больше, чем в тот день, а сам бар выглядел уже не таким романизованным, как тогда. Самая обычная забегаловка для волшебников: в ней не было никакого шарма. Еще немного поразглядывав ее, Поттер развернулся и медленно пошел назад.
Вдруг поднялся крик: люди необычно громко загудели, и в начале Альбус подумал, что это просто пьяная толпа вывались наружу, но потом он услышал какой-то треск и сильный грохот, как будто кого-то повалили на землю. В нем проснулся какой-то инстинкт. Развернувшись, Поттер нащупал под мантией палочку и протиснулся вперед, отодвигая людей со своего пути: он по-прежнему был аврором, поэтому имел полное право вмешаться. В конце концов, ему тоже хотелось адреналина в жизни, поэтому, почему бы не броситься в омут с головой, даже если это вовсе не чрезвычайная ситуация, а обыкновенная бытовуха?