Хорошей творческой заявкой была работа В. Г. Старковой «У дядюшки Якова», написанная на шкатулке в 1967 году. Удачно вписанная в удлиненный формат коробочки композиция проникновенно передает бытовую сцену некрасовских времен. Идет торг, истовый и непринужденный: «У дядюшки Якова много товара всякого...» Торговля идет не где-нибудь, а на фоне узкой полоски хлебного поля, от которого зависит весь достаток и благополучие крестьянина.
Заметным явлением в творчестве Веры Георгиевны была и последующая работа «Легенда о мстерском мастере» (1967). Это красивое живописное произведение отличается слаженностью композиции и какой-то особой поэтической просветленностью, зовущей к мечте от унылого быта иконописных мастерских.
Особая черта художницы проявляется в узорчатости художественной формы. Исключением из подобного ряда композиций может быть в какой-то степени является ее «Ломоносов» (1969), где локальность цвета, светлая и чистая удачно гармонирует с образом великого ученого. Цвет белого снега и белокаменной Москвы стал в этой работе основной доминантой фона, на котором развертывается действие. Композиция проста по замыслу, не перегружена фигурами и другими деталями. Она легко смотрится, ясно и доходчиво раскрывает содержание темы. Художница проявляет большое чувство меры в понимании ритма, мягкой живописности и выразительности силуэтов, хороший вкус, воспитанный классическими образцами древнерусской живописи.
В. Г. Старкова. Коробка «Годы моей юности». 1977
В последующих произведениях стремление к узорочью проявляется с особой силой. В таком ключе была выполнена шкатулка «Мстерские узоры» (1974). Она отличается необычностью композиционного построения. Кажется, в чем-то переступив грань устоявшегося, художница дала волю своему воображению и старалась объединить признаки орнаментов вышивки с узорной трактовкой деталей миниатюрной живописи. Отсюда и решение композиции в виде развернутой скатерти. Таким образом, два традиционных для Мстеры вида искусства — миниатюрная живопись и вышивка — нашли сцепление. Народный мастер средствами миниатюрной живописи ведет рассказ о народном искусстве мстерских вышивальщиц, стремясь довести образ до поэтического звучания.
Почти одновременно Вера Георгиевна работала над шкатулкой «Лукоморье» по А. С. Пушкину. Правда, как говорит художница, рисунок композиции был сделан ею давно и лежал забытым. Случайно попав под руку, он вызвал новый интерес к нереализованному замыслу. В результате получилось зрелое, выполненное с высоким мастерством и изяществом произведение, созданное в лучших традициях мстерского письма 1930-х годов.
Простор для творческой фантазии открыл ларец «Сказка, очарованная былью», написанный в 1972 году. Символическое решение темы позволило свободно выразить свои художественные возможности. Как рассказывает Вера Георгиевна, тема пришла сразу: нахлынула и захватила. Решению ее, безусловно, способствовали события по освоению космоса. «Сидишь, работаешь, а по радио передают репортаж о работе лунохода на луне. И потекла мысль вслед за луноходом и уже парит в космическом пространстве. Унять, остановить ее невозможно. Хуже того, ранее начатую работу впору откладывать. Куда бы ни пошла, что бы ни делала, а луноход покоя не дает. Я его вижу осязаемо, как настоящий. И вот тут-то и начинается — а как бы это сделать? Ответ не сразу пришел, а тоже как-то исподволь. Задумалась я однажды: вот бы собрать всех сказочных героев вместе, вроде бы общественные смотрины или семинар сделать, показать им нашу сегодняшнюю быль. Наверное, удивились бы? И тут пришло, что нужно. Слышу, как будто внутренний голос мне говорит: «И покажи!» Так вот и родилась завязка темы «Сказка, очарованная былью». Не по щучьему веленью, а по народному разуменью езжайте сани на луну сами — вырисовывался в воображении основной замысел. До самого конца я работала с упоением и какой-то свободой, без потуг».
Из рассказа художницы можно понять, с каким захватывающим вдохновением она работала над этим произведением: «Я иногда выйду весной на улицу в половодье — разлив посмотреть, в это время у нас хорошо во Мстере! Вода широко разольется, и, кажется, нет ей конца. И тут снова фантазия нахлынет, думаешь: пустить бы на этом водном просторе расписные ладьи, яхты с алыми, синими, белыми, голубыми парусами, и плыли бы они как диковинные птицы. Какой бы праздник для людей был! Сколько радости он бы принес. А вечером этот праздник весны закончить бы фейерверками. Вот куда фантазия-то нас заносит. Так вот у нас, художников, мечта рядом с былью и живет. Может, кому это чудно покажется, а только нам без этого никак нельзя, потому что одна радость другую радость к жизни вызывать должна, а это и есть творчество».
В. Г. Старкова с 1970 года — член Союза художников СССР, постоянный участник художественных выставок. Особенность ее творчества в душевности. По творческому складу ей близки Б. М. Кустодиев, Т. А. Маврина. Активной силой, побуждающей В. Г. Старкову к творчеству, является свой взгляд: «Как вижу, как чувствую, так и пишу».
Если смотреть из Мстеры с высоты улицы III Интернационала (бывшей Песочной) на юг — в сторону Вязников, то откроется взору холмистая местность с привольно раскинувшимися на ней деревнями Слободкой и Новоселкой. Это — правобережье реки Клязьмы. Спустившись по горе имени Гагарина на улицу Ленина (бывшая Нижняя), мы окажемся в пойменной низине реки Тары, через которую проходит дамба. По ней дойдем до поворота, где дорога делает развилку. Одна часть ее круто повернет на запад, в сторону деревни Раменье. Эта лесная дорога, пересекаемая полями, минуя деревни Коробы и Жары, приведет нас на железнодорожную станцию Мстера. Другая дорога от развилки пойдет прямо и, минуя лесничество и усадьбу лугомелиоративной станции, поведет в деревню Слободка и кратчайшим путем в районный центр — город Вязники.
На этот раз мы пойдем прямо в Слободку, хорошо зная, что там живет интересная художница и доброжелательный человек Лидия Александровна Демидова.
Приближаясь к деревне, заметим, что слободинский холм будет как бы нарастать, удлиняться. Одна часть его от вершины будет пологим нагорьем спускаться к Клязьме, образуя собой как бы голову огромного дельфина или кита, пьющего воду из реки. Это уж кому как покажется. Другая часть, постепенно ниспадая в равнинные поля, образует как бы хвост, скрываемый перелесками и лесными падями. На вершине увидим раскинувшиеся подворья Слободки с вишневыми садами, огородами, пашнями и пряслами, а через дорогу вправо раскинется Новоселка. По воле фантазии воображение дорисует картину, похожую на ершовскую сказку о Коньке-горбунке:
Совпадает ли такое представление о деревне Слободке с вашим — не знаю. Но хорошо знаю, что это представление утвердилось с детства во мне. С тех пор как впервые прочитал эту сказку, долго искал, нет ли подобного места в окрестностях Мстеры. Нашел и другое место, где жировала жар-птица, а Иванушка подстерегал этих несказанной красоты сказочных птиц. Место это — жаровское поле. А белая кобылица с золотой гривой могла мчаться по ржаному колосящемуся полю только со стороны деревни Коробы, вниз к деревне Черноморье. Таковы впечатления детства.
Может, все это возникло потому, что сама сказка вызывает представление о реальном, а реальное, в свою очередь, уходит в сказку. Так или иначе, поймав, подобно Иванушке, жар-птицу, мы пойдем в деревню Слободку не по асфальтовой дороге, а свернем влево по луговой тропинке в сторону Клязьмы, обогнув деревню с восточной стороны. Постоим на берегу, радуясь тишине и приволью зареченских лесов и лугов, удивляясь разнообразию ландшафта, устремив свой взгляд вдаль, по течению реки. И нам непременно захочется узнать, а что там? И если вы легки на ногу, захочется пойти дальше. Это желание будет верным потому, что деревню Слободку необходимо видеть в окружении прилегающих к ней окрестностей. Только тогда можно будет понять особую любовь к ним местам художницы Л. А. Демидовой. А она любит их восторженно и ревностно, и в этом нет преувеличения.