Однако древние боги молчали.
Может, они, занятые своими делами, как всегда, не хотели слышать людей. Люди существа вздорные – их желания часто противоположны. Но когда их мольбы не сбываются – ведь невозможно сразу всем угодить, – то люди вымещают свое недовольство на неповинных предметах. Истуканов били палками и плетями, рубили и сжигали – обычное дело для того, кто считает себя равным богам.
Всемогущие боги не поняли, что на этот раз происходит нечто необыкновенное – из земли выкорчевывали не деревянные столбы, а всю прежнюю жизнь, цивилизацию, созданную десятками тысяч лет.
Мстислав заметил, что лишь Святополк стоял в стороне и наблюдал за происходящим с задумчивым видом, и ему почему-то стало стыдно и за себя, и за остальных. Ему хотелось что-то сделать, чтобы спасти несчастных богов.
Он отошел в сторону от беснующихся дружинников и подошел к Святополку.
– О чем думаешь, брат? – спросил его.
Святополк повел на него взглядом, в котором читались печаль и сожаление.
Мстислав стал оправдываться:
– Князь должен быть с дружиной.
– Да, – проговорил Святополк.
– Почему же ты меня жалеешь? – спросил Мстислав.
– Я не тебя жалею. Я жалею народ, – сказал Святополк.
– Почему же ты жалеешь народ? – удивился Мстислав.
– Потому что, чтобы уничтожить народ, надо уничтожить его веру, – туманно проговорил Святополк.
Мстислав, не поняв его рассуждений, лишь пожал плечами.
Глава 12
Отстояв утреню, Аделина направилась было домой, но на выходе из церкви ее подхватила за локоток Юлия.
– Княгиня Аделия, погоди!
Ее печальная судьба была всем известна.
Великий воин Святослав, увидев прекрасную греческую монахиню, похитил и привез ее в Киев, как самую ценную добычу. Он подарил ее любимому сыну.
Князь Владимир, влюбившись в Юлию, презрев людские обычаи и честь рода Рюрикова, взял жену убитого им брата в наложницы.
Юлия была несколько старше Аделины. Ее красота иного рода. Она была красива, словно греческая богиня любви Афродита.
Но, как и богиня, обладала скверным характером: горда как горный пик; холодна словно лед и властна без меры. Ее черные глаза горят жарким огнем. Она подобна розе – яркому цветку с острыми колючими шипами, ранящими плоть при неловком движении.
У великого князя почти тысяча наложниц, но княжна не была одной их них.
Когда Владимир взял беременную жену брата в наложницы, это вызвало осуждение дружины – даже по тем грубым временам поступок считался непозволительным. Чтобы сгладить недовольство, пришлось Владимиру обеспечить жене брата достойное ее статусу положение, а затем объявить рожденного ей ребенка своим сыном.
Хоть и невелика разница между женой и наложницей, однако Юлия заняла место среди жен.
– Будь здрава! – ответила Аделина.
Юлия повлекла ее в сторонку к лавочке под кустом сирени. На служанок, потянувшихся за ними хвостом, строго шикнула: дайте поговорить! – и те отстали.
Сев на лавочку, Юлия поинтересовалась:
– Как тебе спалось, княгиня?
Аделине показалось, что по алым губам Юлии скользнула едва заметная усмешка. Она поправила ладонями платье на коленях и уклончиво проговорила:
– Хорошо!
– Да? А отчего же у тебя глаза красные? – подчеркнуто удивленно проговорила Юлия. Ответа дожидаться не стала. – Странно, что ты хорошо спишь, когда во дворце содом и гоморра.
– Ты его ненавидишь! – сказала Аделина.
– А кто его любит? – спросила Юлия. – Рогнеда, которую он насиловал на глазах отца и матери, а затем убил всю родню?
– Такова женская доля. Иисус терпел и нам велел терпеть, – сказала Аделина. – Его любит только Олава.
– Зря она надеется на ответную любовь, – сказала Юлия. – Олава уже старуха. А Владимир любит молоденьких.
– Но мы-то еще молоды, – заметила Аделина. – А что будет завтра? Стоит ли об этом загадывать?
– Конечно, гадать о завтрашнем дне не стоит. Как Бог даст, так он и сложится, – сказала Юлия.
– Я слышала, что Владимир принял от греков веру? – спросила Аделина.
– Добыл мечом, – с насмешкой поправила Юлия.
– Вера стоит на любви к людям, сострадании к слабым – ее нельзя добыть силой, ее можно принять только душой, – возразила Аделина.
– Душой? – По губам Юлии вновь скользнула насмешка. – Бог дает власть избранным. Он дает ее только тем, кто способен перешагнуть человеческие заблуждения и слабости. Сильные пишут законы для слабых, и слабые обязаны их исполнять. Ибо простой человек – всего лишь раб другого человека. Сильный человек никому ничего не обязан, потому что он Божий избранник, а потому его устами говорит сам Бог.