Тем же вечером они и прибыли. Шестнадцатилетний Вячеслав, жилистый рослый отрок с только-только пробившимися усами, впервые был послан отцом с поручением, смотрел на обоз, расположившихся на отдых воинов и речку Колочку широко раскрытыми от изумления глазами. Двое Мономаховых бояр и половчин Кунуй, следовавшие всюду за княжичем, оставались равнодушны — для них война не была событием.
Братья обнялись. Роста они были почти одного — разве что Мстислав казался шире в плечах и из-за брони толще.
— Рад видеть тебя, брате, — сказал он Вячеславу, коего последний раз встречал без малого два года назад, когда женился. Тогда это был мальчишка, совсем ещё юный и нескладный, как жеребёнок. Сейчас стоял стройный юноша.
— Будет битва, Мстислав? — жадно спросил он.
Князь улыбнулся горячности брата, но ему и самому надоело пустое стояние. Олег вёл себя странно — то бегал от сражения, то медлил. Может, тоже ждал подмоги?
— Как не быть битве? — ответил Мстислав. — Будет. Теперича нас двое — вот мы и выступим.
— И победим! — широко раздувая ноздри, пылко откликнулся Вячеслав.
Было это под вечер, а наутро, едва разгорелся поздний предзимний рассвет, дозорные протрубили тревогу. Устав ждать и заметив, что накануне к Мстиславу подошли свежие силы, Олег Святославич решился на приступ. Ещё не рассвело окончательно, а его полки уже пошли вперёд.
В городце, где в воеводском тереме отдыхали братья Мономашичи, повскакали, как на пожар. Уставший с дороги Вячеслав разоспался и ворвался в горницу, облачаясь на ходу, когда там уже собрались Мстислав, Добрыня Рагуилович, воевода Твердислав, половчин Кунуй и присланный Мономахом боярин Славята. Будто только и ждали младшего княжича, тотчас вышли вон и поспешили к полкам.
Дружинники и простые ратники выстраивались, проверяли брони, обменивались друг с дружкой словами последнего напутствия. Появились и поплыли над рядами пеших и конных княжьи стяги — новгородский, переяславльский, ростовский, белозерский.
Пристав на стременах, Мстислав озирал речку Колонку, небольшое сельцо Пожары и берёзовую рощицу невдалеке, смотрел на крепостные стены маленького городка, который тут ещё в юности велел срубить его отец, на пока ещё далёких Олеговых людей. Решение пришло само, словно кто нашептал в ухо.
— Сотворим так. Добрыня Рагуилович, бери ростовцев и белозерцев и отходи за город, ближе к реке. Встанете там засадой. Коли нас пережмут — ударьте в спину. Брате, — повернулся к Вячеславу, — ты станешь слева. Тебе, Кунуй, — Мстислав глянул на умные прищуренные глаза половца, — отдаю всех пешцев... И стяг Мономахов тож пусть у тебя будет... Ну а ты, Твердислав Олексич, поднимай новгородцев. Вместе посредине пойдём!
Никто не спорил. Хлестнул коня, отъезжая к своим полкам, Добрыня Рагуилович. Закричал, зовя новгородцев, воевода Твердислав. Молча поклонился, прижимая руку к сердцу, хан Кунуй. Только Вячеслав хотел было возразить, но вовремя смолчал, заметив, что никто из старших мужей не спорит с Мстиславом.
Сошлись на берегу Колонки, за сельцом Пожары. Непривычные к коням новгородцы попрыгали с седел и встретили Олеговых ратников пешими. В пешем войске конница вязнет — кони напарываются на выставленные копья, спотыкаются о тела упавших, так легче подрубать жилы на ногах и стаскивать с седла окружённых всадников. Да и из лука пешему бить сподручнее. Тучей стрел встретили новгородцы первую волну рязанцев, сбили, смешали строй. А после увязла Олегова дружина в толпе, закрутился бой.
Вячеслав мигом забыл свою обиду на Мстислава — почто отдал отцов стяг некрещёному половчину? — едва впереди своей дружины ударил в правое крыло противника. Были гам в основном муромляне, пришедшие вместе с князем Ярославом Святославичем. Неистовы были вятичи в бою, только проверенная в половецких войнах Мономахова дружина не подвела.
Не дрогнула, несмотря на то, что было их меньше числом, устояла.
До той поры, пока не атаковал Кунуй. После недавней смерти на поле брани Тугоркана Степного Змея слишком много ханов захотели верховной власти. Жестокие времена наступили для степи. Великие спорят о власти, а малым приходится туго. Потому и пришёл Кунуй на Русь — не грабить, а служить. Ну и рассчитывая обогатиться в богатых русских городах. Он честно отрабатывал свою награду. Несмотря на то что ему не по нраву пришлось командование над пешцами — настоящий половец никогда не выйдет в бой без коня! — он ударил в фланг Олегу Святославичу, ломая строй урусов. Десяток самых лучших нукеров охраняли Мономахов стяг, и тот гордо реял над головами ратников. Поблескивали в лучах редкого предзимнего солнца шитые золотом перья архангелов и золотой нимб над челом Христа на полотнище.