Итак, на этом достопримечательном дне рождения были гости не только из Литейного и не только Смидты. Их было не настолько много, чтобы говорить о нашествии, но все же и от Максимовых кое-кто прибыл. И среди тех кое-кого оказались две Мирины сестрицы: Гита и Зара.
<p>
__________</p>
В первое мгновение, увидев среди приехавшей молодежи два знакомых лица, Сол вздрогнул, однако затем он взял себя в руки. Он был "один из", и в этом был его главный козырь. Тем временем Зара направилась к хозяйке торжества и что-то произнесла, кивнув в его сторону. Та в ответ тоже кивнула, глянув на Сола, и ей ответила.
"Мы знаем. Он сказал," - прочел Сол по ее губам. У него был такой дар, понимать сказанное по едва уловимым движениям губ, он постарался развить его еще в школе.
И Сол улыбнулся: этот ход он предвидел.
- Я всегда подозревала, что ты из клана, - услышал он голос Гиты, которая стояла теперь возле него.
Сол спрятал улыбку и обернулся.
- Ты знаешь, что ты натворил? - продолжала Гита строго. - Мира вся из-за тебя извелась. Сидит и плачет целыми днями.
- Прекрати сейчас же! - дернула сестру за рукав Зара, незаметно очутившись рядом. - Отойди от человека!
- По-моему, не ты меня, а я тебя старше, чтобы ты указывала, что мне делать и чего не делать. Если вы все не решаетесь рта раскрыть, то значит, это сделаю я.
- Ты хочешь, чтобы Фоты начали о нас говорить, будто девочки у Максимовых столь назойливы, что пристают к мужчинам с разговорами, когда те их об этом совсем не просят?
Сол и бровью не повел, но внутренне усмехнулся. Он уже давно знал, что имела в виду Зара, употребляя формулу "Ты хочешь, чтобы Фоты...". Фоты здесь были не при чем, "Фоты" прозвучало лишь в качестве аргумента. Но по обычаю, принятому в клане, девушка не могла сама подходить к парню, чтобы с ним поболтать, она имела право обращаться к нему только по делу.
- У нас равноправие! - вспыхнула Гита.
Сол понял и ее: женщины правителей пользовались гораздо большей свободой. В клане действительно было полное равноправие. То, что Мира, не имея надежды выйти замуж, решила завести внебрачного ребенка, позором там, например, не считалось. Наоборот, все ее одобряли: детей в клане любили, по крайней мере, своих. Позором было бы, если б Мира сама напросилась на связь - только это и ничто другое.
Солу поначалу такое казалось диким: говорить о равенстве, а на деле... Но узнав причину такого расклада, он долго не мог постичь, смеяться ему или восхищаться мудростью стариков, введших данное правило этикета. Причина оказалась проста как дважды два четыре: старшие не хотели заниматься бесплодными поисками правых и виноватых. За парнями клана прочно удерживалась репутация лихих и совершенно неотразимых кавалеров - инициативу должны были проявлять они, иначе как бы они сумели свою лихость показать? Обычай гласил: если ты столь робок, что не смеешь подойти к девушке и ей понравиться - какой же ты мужчина?
С другой стороны, девушка должна была продемонстрировать выдержку и терпенье - качества, которые при частых изменах мужа отнюдь не были излишними в ее жизненном багаже. Подойти просто так обозначало набиваться на внимание, но про замужних никто бы не подумал подобное, поэтому они могли позволить себе полную свободу действий.
И опять же, причина, почему замужнюю женщину в заигрывании с противоположным полом никто не подозревал, лежала на поверхности. Так было потому, что хотя среди простонародья и гуляли легенды, будто женщины правителей похотливы и ветрены, (Сол тоже думал подобным образом до знакомства с Мирой и даже некоторое время после), но на деле было как раз наоборот: они были исключительно скромны и постоянны в своих симпатиях. Как ни странно, но в противоположность своим мужьям, не было более верных и преданных подруг. Такими уж девушек и женщин клана создавала природа: в них почему-то не была заложена потребность кушать из двух тарелок сразу. Завоевав сердце девушки, парень получал ее всю целиком, навечно, и мог не оглядываясь идти по жизни. Его подруга добросовестно шагала рядышком и смотрела только в одну сторону - на него. И нужно было очень постараться, чтобы суметь этот драгоценный настрой нарушить.
В клане это отлично знали и говорили: "Если сердце занято - в него бесполезно стучаться." Поэтому на девушку, "сделавшую свой выбор", смотрели как на чужую жену, то есть никто не видел в ней своей будущей. Согласившись на связь с Солом, Мира одним махом вычеркивала себя из списка невест, и ее уделом отныне становилось либо одиночество, либо кратковременные связи с холостяками из простонародья или акционеров, в лучшем случае - брак с одним из них, если наткнется на подходящего.
Мужчины клана, уважая в одиноких женщинах личность, равную себе, позорных предложений им никогда не делали. Внутри клана должна была сохраняться чистота отношений, и она сохранялась: нашкодить обозначало потерять уважение. Если парень склонял девушку к добрачной связи, то он автоматически признавался ее мужем независимо от того, собиралась парочка когда-либо регистрироваться или нет.
Некоторое отличие, правда, имелось. Если брак был не оформлен, то девушка обычно по-прежнему старалась не подвергать себя опасности быть неверно понятой, то есть первой к холостякам она не подходила. Однако сейчас ситуация была иной: и Сол считался женатым, и замужество Гиты никаких сомнений не вызывало. Следовательно, Гита имела моральное право к Солу подруливать и вещать ему все, что было угодно ее персоне. Но Зара, очевидно, рассуждала по-другому.