— Эти святые ублюдки явно съехали.
— Да откуда они вообще взялись?
— Возьмем языка — узнаем.
— Если нам дадут, Гром, — Серж показал пальцем за спину. Там индейские воины уже накладывали стрелы на луки, готовясь отправить убийц в рясах к их святым праотцам.
— Сейчас я переговорю с вождем, — Тира ужом пополз назад.
Серж спрятался обратно в густую траву и взвел арбалет. Заговоренный болт привычно лег в направляющую канавку. Нет, зря все-таки с собой винтовки не взяли, опасаясь, что вождь обидится, что ему такую не подарили. Не только у индейцев табу, но и у егерей тоже — не давать никому огнестрельное оружие, оно только для себя.
— Готов? — Тира вернулся. — Тогда залп по команде. Чтобы ты не перепутал, твой крайний справа, вон тот, что с арбалетом стоит и озирается.
Серж взял его на прицел. Бить в корпус, это не стрельбище и не винтовка. Порыв ветра — и все, болт потерян, враг жив.
— Хайя! — сзади раздался гортанный крик, и воздух тут же наполнился тучей стрел. Серж спустил тетиву, болт ударил цель в грудь, сверкнув на мгновение вспышкой. И тут же пришлось вскакивать и бежать за индейцами, которые с устрашающими воплями, называемыми «боевым кличем», и томагавками накинулись на оставшихся в живых Искореняющих.
Кончилось все практически сразу, рукопашной почти не было, только оставшихся Искореняющих остервенело добивали томагавками индейцы.
Серж подошел к куче тел. Такое он видел только в документалках про Освенцим и другие нацистские концлагери. Только там подобные зверства творили люди в черных мундирах, а здесь в того же цвета сутанах. Мир опять скатывается к звериному нечеловеческому садизму. Да что там, даже не звериному — зверь убивает, только когда хочет есть или защищается. Люди — да просто за цвет кожи, другую речь или убеждения.
Серж скользнул взглядом по груде тел и содрогнулся, увидев маленькую детскую ручку, торчащую из-под других тел. Ручка маленького ребенка, лет двух-трех, перепачканная кровью…
Серж сжал зубы, пытаясь унять ярость, и непроизвольно схватившись за рукоять меча, зашагал к вождю, которому уже притащили пленного командира Искореняющих. Святоша был жив, даже очень, только руки и ноги были пробиты стрелами, что располагало к неспешному вдумчивому разговору. На сытой холеной морде, искаженной гримасой боли и ужаса, бегали маленькие поросячьи глазки.
— Он маг?
— Маг, маг, — махнул рукой Тире Серж. — Был.
Серж воткнул ему в ногу тот самый полицейский амулет подавления магии, Искореняющий завизжал как свинья.
— Что, больно? Зато бесплатно. Ты кто?
— А ты кто, грязный еретик?
— Я — твоя смерть. Исповедуешься?
Искореняющий послал Сержа по матери.
— А вот маму не трожь, — Серж от души залепил ему по стреле, застрявшей в ноге.
Под аккомпанемент воплей Серж вытащил стрелы и порвав сутану на тряпки перевязал раны.
— Ты что это делаешь?
— Нам же не нужно, чтобы он помер от потери крови? Наши друзья этого не поймут, — Серж обвел взглядом обступивших его индейцев во главе с вождем. Вождь мрачно кивнул.
— Железо греть?
— Это можно, но я лучше по-своему.
— Ты ничего от меня не узнаешь, прислужник Скверны!
— О, тебе уже лучше?
— Что, в мозгах у него будешь копаться? — спросил Тира.
— Нет, бесполезно. У него там наверняка блок стоит. Концы только отдаст слишком легко и все. Растяните его и держите, и принесите мне кто-нибудь воды.
— Так скажешь, кто ты?
В ответ — только матерная брань и угрозы очистить всех присутствующих от скверны. Серж накинул тряпку на рот и нос и начал лить воду сверху. Самая эффективная методика допроса в полевых условиях, уступающая только отстреливанию пальцев на ногах.
Недолго пришлось поливать жирную морду. После пяти минут утопления с отдыхом Искореняющий раскололся. Отряд был из того самого города в двадцати лигах отсюда, Кариса. В отличие от их городка жителей в нем было раз в десять больше и даже был приличный каменный замок.
— Король Травис Первый? Это что за самозванец?
— Да вот, какой-то графчик или князек самовольно объявил себя королем Зунландии, курам и холопам на смех.
— Только у него в подчинении ходил боевой отряд Искореняющих и остатки пехотного полка. Они быстро прижали к ногтю местных, — Тира наморщил лоб. — Сколько там еще осталось войск?
— Ну этих крыс мы уже уничтожили, так что осталось самое малое — пара батальонов, — усмехнулся Серж. — Всего-навсего.