— Не касались ли ее слова изумрудного ожерелья?
Джен Райтем презрительно улыбнулась.
— Это меня мало волновало… Ожерелье, которое я носила вчера вечером…
— Было поддельным, — подхватила Лесли. — Я это знала. Я предположила это, когда вы оставили его лежать на столе.
Они посмотрели в глаза друг друга, и каждая пыталась прочесть мысли другой.
— Вы видели Питера? — неожиданно спросила Джен.
— Да, я видела его прошлой ночью, и он ничего не знал об убийстве…
Помолчав, Лесли добавила:
— Я знаю, вас шантажировали… Ожерелье было частью требуемой суммы. А те двадцать тысяч фунтов, которые вы недавно взяли из банка, — вторая половина выкупа. Предполагаю, это дело рук Дрез. Не так ли?
Джен кивнула.
— Как долго все это продолжалось?
— Точно не помню, во всяком случае, очень долго.
И снова обе замолчали. Нет, далеко не вся истина была обнаружена — только небольшая, видимая часть этого айсберга.
— Вам ничего не хочется мне рассказать? — спросила Лесли.
Джен Райтем опустила голову. Она все еще надеялась, что ее главную тайну так никто и не узнает. И потому прошептала:
— Я не знаю, кто убил Дрез. Аниту это тоже очень волнует… Я была у нее сегодня. Никогда не думала, что она способна так глубоко чувствовать. Бедная Анита всегда хорошо относилась к Дрез…
— Я хочу задать вам еще один вопрос, леди Джен. Это Дрез подделала подпись лорда Эверида? Питер Дейлиш убежден в этом, — упрямо гнула свою линию Лесли.
— Нет, это совершенно невозможно…
— Почему?
На этот вопрос Лесли получила ошеломивший ее ответ.
— Потому, что она не умела ни читать, ни писать.
— Но я видела подпись на ее паспорте, — возразила Лесли.
— Это я за нее подписывалась, — призналась леди Райтем. — Она сказала, что хочет во время отпуска поехать в Париж, и попросила меня подписаться за нее. Это произошло недели две назад. Скажите, что же делать? Ко мне придет полиция… Я охотно дам показания, хотя не знаю, насколько это облегчит поиски убийцы.
— Вы скажете правду? — с нажимом в голосе спросила Лесли.
Джен Райтем ответила не сразу.
— Я скажу то, что сказала вам. Не больше…
— Будет лучше, если я запишу то, что вы мне сказали. Вам нужно будет только подписать протокол. Надеюсь, вы ничего не имеете против? Это избавит вас от лишних неприятностей, — заявила мисс Моген.
Джен колебалась.
— Это необходимо? Хорошо, я согласна.
Прочитав составленный Лесли протокол, она не могла не улыбнуться.
— Вы изложили все это гораздо яснее и лучше, чем сделала бы я сама. Мне кажется, даже, что… вам жаль меня.
— Я очень сочувствую вам, — ответила Лесли, уступая Джен место у письменного стола. Леди Райтем еще раз внимательно прочла последнюю страницу и уже обмакнула было перо в чернила. Вдруг в соседней комнате послышались голоса. Один принадлежал Лукреции, второй, — низкий голос, — Лесли узнала бы из многих. Она распахнула дверь. На пороге стояла принцесса Анита Беллини и недоверчиво рассматривала Лукрецию в монокль.
Лукреция никак не могла успокоиться.
— Вам нельзя входить: мисс Моген занята! Мне все равно, принцесса вы или сама царица Савская!
— Все в порядке, Лукреция. Войдите, принцесса, — сказала Лесли.
Анита вошла в комнату.
— Где… — начала гостья. И тут же увидела леди Райтем, сидевшую у письменного стола.
— Что ты тут делаешь, Джен? — резко спросила она. — Неужели ты дашь полиции письменные показания?
— Леди Райтем не рассказала мне ничего нового, — попробовала вмешаться в разговор Лесли. Но принцесса демонстративно не замечала ее.
— Джен, не смей ничего подписывать! Я запрещаю тебе это! — Низкий голос дрожал от злобы.
Лесли внимательно посмотрела на нее. Убийство Дрез, по-видимому, сильно подействовало на принцессу. Она сильно постарела, углы рта опустились, а воспаленные глаза были красны.
Леди Райтем невозмутимо подписала документ.
— Будь же благоразумной, Анита. Полиция имеет право узнать кое-что о Дрез, — с усталым спокойствием произнесла она.
— Что ты рассказала мисс Моген? Можно мне прочесть? — Анита уже было протянула руку, чтобы взять документ, но Лесли опередила ее.
— Я сама прочту вам, принцесса.
Она стояла теперь таким образом, что между ней и ее разъяренной гостьей оказался письменный стол.
Затем Лесли прочла вслух показания леди Райтем.
— Джен, с твоей стороны было большой глупостью подписать эту бумагу. Эта девица выманила у тебя признание…
— Признание? — улыбаясь, переспросила Лесли. — Ну, это уже слишком! Леди Райтем ведь знала, что Дрез — женщина. И вы это тоже отлично знали.
— Я ничего не знала! — отрезала Анита Беллини. — Знаю только, что вы заманили леди Райтем в ловушку. У нее будет еще достаточно неприятностей…
Анита Беллини вдруг смутно ощутила, что Лесли Моген — не «хорошенькая стенотипистка Колдуэлла», как она ее мысленно называла, а некий фактор, с которым приходилось считаться. Слова Лесли рассеяли ее последние сомнения.
— Леди Райтем дала свои показания. Вам тоже придется потрудиться, принцесса. До или после осмотра трупа… Как вам будет удобнее.
— Не понимаю, каким образом вы запутали и меня в эту историю, — недовольно заметила принцесса. Однако тон ее голоса был явно мягче прежнего.
Немного помолчав, Анита Беллини поправила монокль.
— Возможно, я наговорила вам лишнего. Смерть Дрез подействовала на меня. Будьте любезны еще раз прочесть протокол…
— Да, здесь не к чему придраться, — сказала она, когда Лесли кончила читать.
Казалось, теперь Анита Беллини уже вполне овладела собой.
— Надеюсь, мы расстанемся друзьями, мисс Моген, — довольно любезно произнесла она, — я сделаю все, что будет в моих силах. Но не можете ли вы рассказать мне что-нибудь из того, что не попадет в вечерние газеты?
— Нет, — коротко ответила Лесли.
До ухода обеих дам она нашла возможность шепнуть леди Райтем:
— Не говорите никому об ожерелье и о камне, найденном в руке Дрез…
Около двенадцати дня Лесли уже была у Скотленд-Ярда. Поднимаясь по лестнице, она столкнулась с Дейлишем, выходившим на улицу.
— Я доказал свою полную непричастность к этому делу, — весело сказал он. — Ваш сыщик, очевидно, очень тщательно осмотрел мою комнату. Меня он тоже обыскивал. Между прочим, Белинда вам кланяется.
— Белинда? Ах, — эта маленькая Елизавета? Как гадко с моей стороны! Я совсем позабыла о ней!
— Но она вас не забыла, — рассмеялся Питер и, попрощавшись, вышел на улицу.
Лесли нашла мистера Колдуэлла в его большой, роскошно меблированной конторе. Недокуренная сигарета торчала в углу его рта, мохнатые брови были сосредоточенно сдвинуты.
— Я только хотел позвонить вам. После разговора с этим человеком, которого вы так цените, я пришел к заключению, что он непричастен ко всему этому делу.
— Человек «которого я так ценю», это — Питер Дейлиш, не так ли? — спокойно осведомилась Лесли. — Однако, вы приписываете мне некоторые чувства…
Она подала Колдуэллу запротоколированные показания леди Райтем. Он внимательно прочел их и положил бумагу в ящик стола.
— Вы рассказали принцессе Беллини о камне, найденном в руке Дрез?
— Конечно, нет. Почему вы спрашиваете?
Он желчно усмехнулся.
— Я так и думал. Пять минут назад ее высочество вызывала меня к телефону и сказала, что прочла в одной из газет, будто возле трупа были найдены большие ценности. Но такой заметки в газете быть не может, потому что, кроме нас, никто о находке не знает. К тому же она намекнула, что вы этот слух подтвердили.
Лесли удивленно покачала головой.
— Эта женщина быстро работает. Что же вы ей ответили?
— Я сказал ей, что при Дрез, действительно, было найдено много денег. Она была сильно разочарована.
Затрещал телефон, Колдуэлл снял трубку.
— Полицейский участок Ламбета сообщает, что нашлись какие-то улики. Поскольку дело касается вашего Питера, надо узнать, в чем дело, — сказал он, окончив телефонный разговор.