- Кирк, в чём бы ни состояло преступление этого человека, он понадобится нам для допроса.
- Нет, - сказал Кирк.
- Вы - офицер Звёздного Флота!
- Больше нет.
- У вас есть обязанности перед Федерацией!
Но Кирк не обращал на него внимания.
- Я выполнил свои обязанности. Более, чем достаточно.
Молниеносным движением Пикард выхватил фазер Беверли и вскинул его к голове Кирка, тогда как Кирк направил свой фазер на Пикарда.
Они застыли так, глаза в глаза, оружие лишь в сантиметрах от шей друг друга. Так близко, что и оглушающий выстрел мог убить, если только палец дёрнется с курка.
Никто в камере не смел двинуться. Даже тогда, когда взрывы продолжились - приближаясь, разрастаясь.
- Я не позволю вам убить этого человека, - сказал Пикард сквозь стиснутые зубы.
Ответ Кирка был выдержан в том же тоне.
- Тогда логика указывает, что я убью вас первым.
На лбу каждого блестел пот. Их фазеры сохраняли прицел с непоколебимой точностью.
- Прислушайтесь к словам, которые вы используете, - попросил Пикард. - Вы разделили сознание другого существа. На вас воздействуют мысли кого-то еще.
- Опустите фазер, Жан-Люк.
- Сначала вы.
Секунды проходили и ни один не сделал и вздоха.
Затем, медленно и осторожно Кирк двинул свой фазер от Пикарда к Шреллу.
- Тогда убейте меня, - сказал он. - Если сможете.
Затем Кирк подождал, его оружие нацелено на Шрелла.
До тех пор, пока не услышал то, что - он знал - должен был услышать. Медленный выдох Пикарда. Капитан «Энтерпрайза» был честным человеком. Он не смог убить Кирка.
- Джим, пожалуйста… - сказал Пикард, но это был весь протест, который он смог выразить.
Кирк нацелил свой фазер на Шрелла. Каким-то образом он знал слова, которые должен был сказать на древнем вулканском языке, который он никогда не изучал и даже никогда не слышал.
- Терр`тра стои ну, кРэн джахл.
… и так я мщу за смерть моего отца…
Но Шрелл вызывающе откинул назад голову.
- Ты забываешь, Кирк, равно как ты заглянул в мой разум, я заглянул и в твой.
Фазер Кирка качнулся, когда его рука задрожала.
- Беги, мальчик, - насмешливо сказал молодой вулканец, эхом повторяя слова Сарека, обращенные к тринадцатилетнему Джимми Кирку. - Беги, как ты всегда бежал. От своего прошлого. От своих неудач. От себя.
Ещё один взрыв, ближе, совсем рядом, ещё громче, хлопком раздался в камере. Но Кирк не дрогнул, как будто черпал силу в своей ярости.
Потому что какими бы жестокими, какими бы обличающими не были слова Шрелла, он слышал в них правду.
Он провёл свою жизнь убегая. От прошлого. Но не от неудач. Он убегал от того, что таилось глубоко внутри него, от той скрытой части, что всегда вела его к поиску другого пути, иного решения, возможности изменить правила.
Потому что в сердце любого противостояния, с которым он сталкивался, как он знал, всегда существовал один простой ответ: освободить зверя, что скрывается в сердце каждого человека и позволить ему бешено наброситься и уничтожить всё, что было неправильно.
Разрушение и хаос кружились вокруг Кирка, и впервые в своей жизни он принял их.
Позволить этой базе разлететься в прах. Позволить Федерации пасть. Позволить всем звёздам всех галактик быть низвергнутыми в забвение.
Ничего не имело значения, кроме этого места и этого времени. Этого перекрёстка всех событий его жизни, когда он наконец перестал убегать.
Кирк нацелил свое оружие на Шрелла, и вулканец стал для него средоточием всего, что было злом в его жизни, в его вселенной.
- Загляни в мой разум, - окликнул его Кирк. - Скажи мне, что ты видишь теперь.
Совершенно непрошено в Кирке прорвалась волна первобытного предвкушения, когда он почувствовал первую слабость, проявившуюся сквозь высокомерие юноши, в броне вулканского превосходства.
Какие бы тайны Шрелл ни увидел в сознании Кирка, он, в конце концов, начал понимать их также, как понимал Кирк. И Кирк видел, что Шрелл наконец осознал, что он выпустил на свободу.
Вулканец неуверенно поднял руки.
- … нет… - прошептал он. Но его последнее слово потонуло в шуме разрушающейся базы. Затерялось в первобытной ярости Кирка.
Кирк ткнул фазером перед собой, словно тот был молнией, метнувшейся с небес. Он закричал криком, пришедшим из такой глубины, что, казалось, остановилось время.
И в это бесконечное мгновение Кирк наконец избавился от последних следов своей физической оболочки и стал тем, с кем он боролся всю свою жизнь, что держал под контролем. Чистой страстью.
Шрелл отшатнулся назад, его глаза были наполнены ужасом полного понимания того, что должно произойти дальше.
И это произошло.
Кирк выстрелил.
И, в то же мгновение камеру затрясло нарастающей последовательностью взрывов, из-за которых ближайшая цистерна рассыпалась подобно умирающему цветку, высвободив стремительный поток желатиноподобной растительной культуры, сплошной волной поглотившей Шрелла, точно в тот момент, когда в его направлении сверкнул луч фазера. Он исчез в дымке, взбитой фазерным выстрелом из густой крутящейся жидкости, ушел навсегда.
Кирк глубоко вздохнул, когда время для него вернуло свой ход. Он ли убил Шрелла, или жидкая масса поглотила его - так или иначе, он может никогда и не узнает. Но его намерение было ясным. И этого неожиданного знания оказалось достаточно.
Кирк позволил фазеру выскользнуть из руки, упасть в густую массу растительной культуры, достигавшую щиколотки, которая струилась через пол камеры, скрытая волнами белого пара.
Откуда-то издалека он услышал, как Пикард вызывает «Энтерпрайз». Сейчас не было слышно ответного шипения глушащих устройств. Райкер ответил.
Затем твёрдый голос Пикарда перекрыл смертельные конвульсии камеры и мечтаний симметристов.
- Шестерых на борт, - сказал он.
Подхваченные кораблём, которому они все служили, Кирк и его товарищи ускользнули от разрушения в ту секунду, когда камера взорвалась вокруг них.
Но Кирка это не беспокоило. Он чувствовал… чистоту, свободу от боли и сомнения. Смерть Сарека была отомщена. Как и жизнь Кирка была свободна от отречения. Даже в центре разрушения Кирк наконец-то пребывал в мире.
Глава 41
Кирк закрыл глаза и увидел пламя Тарсуса-четыре. Очищающее. Опустошающее. Пышное.
Бой за контроль над базой симметристов был жестоким. Четырнадцать членов экипажа «Энтерпрайза» были убиты, вместе с ними пятьдесят два симметриста, половина из них вулканцы.
Другие девять членов экипажа находились в лазарете на интенсивной терапии. Только двенадцать симметристов было взято в плен - все они были так тяжело ранены, что оказались не в состоянии убить себя. Им оказывали помощь на отдельной территории, устроенной на посадочной палубе для шаттлов, под постоянной охраной.
Даже сейчас, после целого дня, прошедшего после боя, разрушенные административные постройки в главном городе продолжали пылать. С орбиты Кирк мог видеть только общий пожар на главном экране «Энтерпрайза», но мысленно он мог нарисовать себе, как это пламя поднималось в ночи, освещая треснувший монумент, который был Большой Эмблемой Федерации. В этом символе Кирк видел будущее. Конец Федерации.
- Я закончил мой предварительный рапорт Звёздному Флоту, - сказал Пикард.
Кирк открыл глаза. Он сидел на рабочем месте Беверли, устроенном для него в алькове рядом с лазаретом.
Перед собой он разложил растения и листья, данные ему людьми Хью, когда он покидал их мир. Ремонтная команда Лафоржа захватила ботаническую коллекцию из его каюты на «Тобиасе», и он каталогизировал её, записывая то, что знал о каждом образце, чтобы удостовериться, что его знания не будут потеряны. Хотя он знал, что все, что интересовало кого бы то ни было – это листья траннин, которые спасли Тейлани и детей Чала.