Мститель.
Тюрину изменила жена - отомстила за то, что раньше он сам ей изменял неоднократно. Тюрину это не понравилось, и решил он отомстить. Сделал из дерева пистолет, красивый, почти как настоящий, только лёгкий и вместо пули - детские пистоны. Подкараулил изменницу жену с негодяем-любовником, встал на дороге, - путь перегородил. Смотрит исподлобья, руки за спиной держит, деревянное оружие прячет. А жена с любовником остановились, стоят молча и даже не переглядываются. - Кого первого! - спросил Тюрин хриплым голосом,- тебя или его? - и достаёт своё «страшное» оружие. Заплакала жена, в ноги упала. - У меня с ним, - говорит,- почти ничего не было. Я это из озорства и женской глупости. А Тюрин ей: - А я тоже озорник,- медленно так руку поднимает, и в негодяя-любовника выстрел производит. Жена в крик, любовник падает, умирать хочет. Испугался Тюрин, кинулся к негодяю: - Что же, братец, я ведь шуточно! Оружие без убойной силы, - бутафорское. Из него нельзя убить, невозможно! - Мне сейчас не смешно, - простонал умирающий, - Убил так убил. Что уж... - Да как же... - не мог успокоиться Тюрин. Тут негодяй застонал таким жалким голосом, что у стоящих возле слёзы навернулись. - Возьми, там, в боковом... Тюрин полез, достал что-то небольшое, завёрнутое в носовой платок. Раскрыл и увидел, что это пистолет, только не такой, какие показывают в фильмах про бандитов, а так - низкорослый пистолетик с коротким дулом. - Вот,- зашептал умирающий,- из него ты меня убил, собака, из него,- и умер окончательно. И как сказал он это, так из дула дымок пошёл, а по земле стреляные гильзы покатились. Повернулся Тюрин к жене, а там милиционер в звании капитана, напружинился как тигра, в руках табельное оружие, в глазах желание подвига: - Вы, гражданин Тюрин, пойманы с поличным,- легонько пнул лежащего, - в вашем оружии заметен недавний выстрел. - Я, я ... - заякал Тюрин. - Ты, ты. На кого работаешь, Тюрин! - спросил капитан, разматывая микрофон. - Я на себя,- растерялся Тюрин,- я из ревности! - Ложь! - рявкнул милиционер, и уже негромко, другим голосом в микрофон, - он все врёт, но это смешно. Попробовал рассмеяться, из рации ответно хихикнули. - Но он был...- начал Тюрин. - Всё врёт, - продолжал капитан, - пострадавший впервые в нашем городе. Это заказное убийство, и вы, Тюрин, следовательно, наёмный киллер. - А кто он? - вдруг испугался Тюрин, показывая на негодяя, может быть любовника. - Он... приёмщик стеклотары, - сказал капитан, сверяясь с записной книжкой. - Ну и зачем убивать приёмщика стеклотары? Капитан оглядел Тюрина словно впервые, отступил назад. - Тогда всё значительно хуже, вы маньяк! Мне вас даже жаль. Он зачастил в микрофон, с трудом удерживая его дрожащими руками: - Срочно высылайте дополнительный наряд...,- тут микрофон, словно живой маленький зверь, спрыгнул на землю, и побежал-покктился. Капитан и Тюрин наклонились в одновременной попытке схватить, - произошло лобовое столкновение... Дальнейшее Тюрин помнил смутно. Он шёл впереди, держа руки за спиной, чувствуя идущего сопровождающего. «А может сбежать?» - подумал Тюрин и покосился на конвоира, вместо которого увидел жену и негодяя-любовника. Они шли под ручку и, не замечая ничего вокруг, улыбались друг дружке. Тюрин остановился, подождал, шагнул навстречу, спросил шёпотом: «А где капитан?» Жена с любовником молчали, прикидывались, что не понимают. Тюрин хотел схватить негодяя за галстук, сам он их терпеть не мог, но почувствовал в руке пистолет, и совместил мушку с прицелом: - Кого первого? Тебя или его? Ему не ответили. Он сосчитал до девяти и выстрелил. В последний момент женщина непредсказуемо метнулась, и равнодушная пуля угодила прямо в горячее сердце. Тюрин закричал, направил дуло в лицо смеющемуся негодяю, но в пистолете не оказалось ни пули, ни патрона. Тогда он кинул бесполезную железку в противника, и безупречным попаданием в висок убил мужчину наповал... - Пойдёмте, - сказал знакомый капитан, и Тюрин, заложив руки за спину, побрёл в указанном направлении. На повороте оглянулся, снова увидел жену с негодяем. Они смеялись. В руках откуда-то появилось оружие. - Так я себя убью! - закричал Тюрин и нажал на курок. Что-то лопнуло, мир повернулся набок и погас. Через закрытые веки Тюрин видел лишь пятно от яркого фонаря, но слышал до боли отчётливо. - Вы арестованы за покушение на убийство, - сказал капитан, заглядывая в лицо. «Я же себя»,- подумал Тюрин. - Не имеет значения, - ответил капитан, - перед законом у нас поголовное равноправие. Тюрина положили на носилки, понесли. Шли долго. Приподнялся, чтобы просить воды, и увидел, что несут его капитан и негодяй-любовник, а рядом, налегке, идёт жена и лицо не совсем печальное. - Ты почему не плачешь? - спросил Тюрин - Чего уж там,- сказала жена и махнула рукой. Тюрин замахнулся, носилки качнулись, и раненый беззвучно вывалился на холодную землю. Отряд не заметил потери бойца, ушёл, унося пустые носилки, а Тюрин так устал и запутался, что не умел ни позвать, ни крикнуть. Лежит на дороге, затаился на всякий случай, а навстречу прохожие, парочка серьёзная: она вся из себя, а он в шляпе, и галстуке. Идут прямо на Тюрина, не замечают из-за плохого освещения, того и гляди растопчут, сволочи. Собрал Тюрин последние силы, да как закричит дурным голосом: - Кого первого, тебя или...!? - и, прямо не вставая, из положения лёжа, целится, как в спортивном биатлоне. Совместил прицел с резкостью, увидел лицо с вытаращенными глазками, и стало как-то не по себе. Лицо показалось слишком знакомое, не вражеское. Вспоминал-вспоминал человеческие лица, - ни одно не подходит. Жена тут говорит своему кавалеру: - Пойдём, Матвей, другой дорогой. Здесь пьяные без присмотра валяются, гражданам прогуливаться не дают. И куда капитаны смотрят? - Тюрин услышал «Матвея» и вспомнил, что это он и есть Матвей, и лицо сразу узнал,- своё собственное лицо, только без бороды и с лысой причёской. И не стал Тюрин стрелять, остался в задумчивом оцепенении, в темноте осенней ночи, с предчувствием уходящей жизни, глядя в след себе самому...