Бармен расслабился. С этой стороны ему ничто не угрожало.
– Вы датчанин?
– Нет. Англичанин. Журналист. Пишу серию статей о распределении гуманитарной помощи. Не выпьете со мной? Я плачу.
Душко налил себе лучшего, какое имелось в баре, бренди.
– Хотел бы и я стать журналистом. Когда-нибудь. Поездил бы. Мир повидал.
– Так что же вам мешает? Попрактикуйтесь в местной газете, а после переберитесь в большой город. Я именно так и сделал.
Бармен горестно пожал плечами:
– Здесь? Какие здесь газеты.
– Попробуйте в Сараево. Вы же можете уехать отсюда. Война не будет продолжаться вечно.
– Чтобы выбраться отсюда, нужны деньги.
– Ах да, деньги, вечная проблема. А может, и не проблема.
Англичанин вытащил из кармана пачку стодолларовых бумажек и отсчитал десять из них.
– Я человек старомодный, – сообщил он. – Верю в то, что люди должны помогать друг другу. Это делает жизнь куда более приятной. Вот вы согласитесь помочь мне, Душко?
Бармен, вытаращив глаза, смотрел на лежавшую в нескольких сантиметрах от его руки тысячу долларов. Голос его упал до шепота:
– Что вам нужно? Вы не журналист.
– Ну, в некотором роде и журналист. Я человек, который задает вопросы. И при этом человек богатый. Хотите стать таким же богатым, как я?
– Что вам нужно? – повторил бармен.
Он бросил быстрый взгляд на посетителей, которые уже начали присматриваться к паре у стойки.
– Вы уже видели раньше бумажку в сто долларов. В мае. Пятнадцатого, не так ли? Солдат пытался расплатиться ею в баре. И в итоге поднялся страшный крик. Расскажите, что тогда случилось.
– Не здесь. И не сейчас, – прошипел перепуганный серб. Один из посетителей встал из-за столика и направился к ним.
Бармен расторопно накрыл деньги тряпкой. – Бар закрывается в десять. Тогда и приходите.
В десять тридцать двое мужчин сидели в полумраке одной из кабинок бара и беседовали.
– Они были не из югославской армии, не солдаты, – говорил бармен. – Полувоенное формирование. Дурные люди. Простояли у нас три дня. Лучшие номера, лучшая еда, много выпивки. И съехали, не расплатившись.
– Один из них заплатить пытался.
– Верно. Хороший паренек. Не то что другие. Образованный. Остальные были просто бандитами.
– И вы не возражали против того, что они не платят?
– Возражали? Этим животным ничего не стоит убить человека. Даже своего, серба.
– Так, а кто ударил паренька, когда тот попробовал вам заплатить?
Серб напрягся:
– Понятия не имею. Он был их начальником. Но по имени они его не называли.
– У людей из полувоенных формирований есть имена. Им нравится известность. И имен своих они не скрывают.
– Только не этот. Клянусь.
Охотник знал, что он врет.
– А хороший паренек – у него имя имелось?
– Я его ни разу не слышал.
– Душко, речь идет о больших деньгах. Вы никогда его больше не увидите и меня не увидите тоже, зато вам хватит денег, чтобы после войны переехать в Сараево. Имя паренька?
– Он расплатился, когда съезжал. Ему было вроде как стыдно за людей, с которыми он связался. Вернулся и заплатил, чеком. В югославских динарах. Он был из Белграда. Я записал номер его удостоверения личности – на случай, если чек не примут.
– На чем? На чем вы его записали?
– На обложке блокнота, в котором я отмечаю заказанную выпивку.
В блокноте уцелели всего две страницы. Еще день, и его выбросили бы. На картонной обложке шариковой ручкой были записаны семизначный номер и две заглавные буквы. Прошло восемь недель, однако запись оставалась легко различимой.
Охотник вручил Душко еще одну тысячу принадлежавших мистеру Эдмонду долларов и простился с ним. На север, в Хорватию, быстрее всего было добраться самолетом, совершающим рейсы между Баня-Лукой и Загребом.
Прежняя, состоявшая из шести республик Югославия уже пять лет как разваливалась. На севере первой откололась, по счастью бескровно, Словения. На юге объявила себя независимой Македония. Однако в центре страны Слободан Милошевич пытался, не гнушаясь никакими средствами, удержать в своих руках Хорватию, Боснию, Черногорию и родную Сербию. Хорватию он уже потерял, однако жажды власти и военных побед у него от этого не убавилось.
Белград, в который Охотник приехал в 1995 году, оставался пока что нетронутым. Разрушение ожидало его впереди – в ходе войны в Косово.
Лондонский офис порекомендовал Охотнику прибегнуть к услугам одного белградского детективного агентства. Возглавлял его бывший офицер полиции, с которым компании Охотника уже приходилось вести общие дела. Найти агентство было несложно – владелец присвоил ему не отличающееся оригинальностью название “Чандлер”.