— Мистрис Джессика, — пробормотал он заплетающимся языком. — Второй человек в городе, посмевший отказать ему.
Джессика никогда не стояла так близко к таможенному офицеру и вовсе не желала иметь с ним ничего общего. Вымученно улыбнувшись, она попыталась проскользнуть мимо. Не хватало еще остаться в лесу наедине с пьяным, который к тому же привык получать желаемое.
— Ах, мистрис Джессика, — тихо продолжал Питман, загородив ей дорогу и не отрывая глаз от завязок ее рубашки. — Вы уже успели высохнуть? И выбросить из головы ненавистные воспоминания?
Джессика испуганно попятилась.
— Вы так напились из-за этого напыщенного, тщеславного злодея? Из-за Мстителя? — неверяще допытывалась она.
Он шагнул к ней.
— Неужели не помните, который час? Что ищет в лесу человек, имеющий добрую, красивую, ожидающую его дома жену? И почему предпочитает коротать время в обществе бутылки? Я прихожу сюда каждую ночь.
Он придвинулся так близко, что почти касался ее, да еще имел наглость потянуть за конец завязки, стягивавшей ворот блузы.
— Я прихожу сюда и мечтаю о вас, мистрис Джессика, о Джессике с чувственными бедрами, о Джессике…
Широко распахнув глаза, Джесс оттолкнула его и бросилась бежать. Он был так пьян, что не сразу опомнился, а к тому времени, как ему удалось удержаться на ногах, она уже была далеко.
Джессика мчалась, не разбирая дороги, пока не ворвалась в дом Таггертов и не захлопнула дверь. Для верности она задвинула тяжелый дубовый засов.
В комнату вошла Элинор, уже в ночной рубашке и чепце.
— Где ты была? — спросила она. — Мы тревожились за тебя.
Не дождавшись ответа, Элинор обняла сестру.
— У тебя был тяжелый день? Я слышала, что с тобой случилось.
Но Джесс не хотела вспоминать ни о Мстителе, ни о лохани с грязной водой, ни об оскверняющих ее прикосновениях рук пьяного Джона Питмана.
— Ложись в постель. Я сейчас смою хотя бы часть грязи и вони и тогда приду.
Элинор сонно кивнула и побрела обратно.
Джесс тщательно вытерлась мокрой губкой с головы до ног, проклиная при этом всех мужчин на свете, после чего поднялась по лестнице на чердак. Все Таггерты спали в одной постели. Она подоткнула им одеяло и расцеловала ближайшие к ней головки.
— Почему ты бежала? — спросил Натаниел, приподнявшись на локте.
От этого мальчишки ничто не ускользнет!
— Расскажу завтра, а теперь спи!
Нат ловко втиснулся между братьями.
— Я отыщу его ради тебя, Джесс. Найду, и ты сможешь его повесить.
Джесс невольно улыбнулась.
— Я воспользуюсь веревкой для белья миссис Коффин, чтобы сделать петлю, — пообещала она и, все еще улыбаясь, легла рядом с Элинор и малышом Сэмюелом.
Джессика вонзила лопату в песок, выхватила раковину и бросила в корзину.
— Ты обращаешься с ними, как с врагами.
Подняв глаза, она увидела Александра Монтгомери. Желтый шелк его камзола переливался на солнце.
— И ты пришел надо мной посмеяться? — прошипела она, сверля его злобным взглядом. — Можно подумать, вчерашнего было недостаточно. Ты являешься сюда, чтобы поиздеваться надо мной в более спокойной обстановке?
Она вытащила из песка очередную раковину.
Джессика делала все возможное, чтобы вести себя как ни в чем не бывало, но когда вошла сегодня утром в общую комнату дома Монтгомери, все собравшиеся смеялись до слез. У мужчин оказался огромный запас шуток насчет стирки белья, причем мистер Коффин хохотал громче всех.
В комнату ввалился сонный Александр, и все наперебой спешили поведать ему о великолепных подвигах отважного героя Мстителя. Если верить горожанам, Мститель был чрезвычайно высок (свыше шести футов ростом), красив («Недаром малышка Абигейл грохнулась в обморок») и превосходно владел шпагой. Джессике, конечно, следовало бы держать язык за зубами. Но она не устояла от искушения заметить, что Мститель ни разу не выхватил шпагу из ножен, не говоря уже о демонстрации своего умения. Этим она снова привлекла к себе внимание. Посыпались упреки, что она не ценит человека, рискующего жизнью во имя других.
Тогда Джессика схватила корзинку и лопату, которой Элинор выкапывала ракушки, и сбежала на свой уединенный пляж. Но Александр притащился и сюда, чтобы нарушить ее отшельничество.