С ним были Властитель Ночи и Огнемет, летевшие футах в десяти над землей. Под ними ехала кавалькада автомобилей, подобно военному конвою. Я не мог различить ничьих лиц, хотя почти не сомневался, что подозрительная личность среди них.
Пять фотографий. Четыре из них изображали троицу летящих рядом эпиков. А на пятой, в середине последовательности, силуэт Огнемета выглядел размытым и полупрозрачным.
– Огнемет может становиться бестелесным, как Властитель Ночи? – предположил Коди.
– Нет, – ответил я. – Огнемет не настоящий.
– Что? – заморгал Коди.
– Он не настоящий. По крайней мере, не в том смысле, как мы привыкли думать. Огнемет – невероятно сложная и тонкая иллюзия. Подозреваю, что тот тип в костюме и шляпе, которого видно на фотографиях, и есть настоящий эпик. Он иллюзионист, способный манипулировать светом, создавая изображения, – во многом подобный Рефракции, только намного более могущественный. Настоящий Огнемет и Стальное Сердце вместе придумали идею поддельного эпика, примерно так же, как мы придумали Зеленого Луча. На этих фотографиях виден момент, когда настоящий эпик отвлекся от своей иллюзии и она расплылась, едва не исчезнув.
– Поддельный эпик? – переспросила Меган. – Какой в этом смысл? Стальному Сердцу это совершенно ни к чему.
– У Стального Сердца странная психология, – ответил я. – Поверь мне. Я знаю его лучше, чем кто-либо, за исключением его ближайших союзников. Он весьма самонадеян, как говорил Абрахам, но при этом он еще и параноик. Больше всего его заботит, как удержаться у власти, как силой подчинить себе людей. Он постоянно меняет адрес своего жилища. Зачем ему это, если он неуязвим? Он параноик, он боится, что кто-то может обнаружить его слабость. Он уничтожил целый банк лишь из-за того, что у нас мог появиться хоть какой-то
намек
на то, как именно он был ранен.
– Так поступили бы многие эпики, – заметил Коди.
– Потому что большинство эпиков точно такие же параноики. Только представьте – убийцы выбрали своей целью эпика, которого на самом деле нет. Они потратили на подготовку к убийству кучу времени, и вдруг оказывается, что вместо огненного эпика им приходится иметь дело с иллюзионистом. Естественно, это выбьет их из колеи и выведет из игры.
– Если ты прав, нас это тоже сбило бы с толку, – сказал Коди. – Сражаться с иллюзионистами нелегко. Терпеть не могу, когда нельзя верить собственным глазам.
– Слушай, но ведь идея с эпиком-иллюзионистом не объясняет всего, – заметила Меган. – Есть зафиксированные случаи, когда Огнемет расплавлял пули.
– Огнемет создавал иллюзию, будто пули исчезают, а потом еще одну – расплавленных пуль, падающих на землю. Позже приходил кто-нибудь из подручных Стального Сердца и разбрасывал в качестве подтверждения настоящие расплавленные пули. – Я достал еще две фотографии. – У меня есть доказательства. У меня горы документации по этому вопросу, Меган. Можешь почитать на досуге. Тиа со мной согласна.
Я выложил на стол еще несколько снимков.
– Вот, например, фотографии того случая, когда Огнемет сжег здание. Я сам их сделал. Видите, как он извергает пламя? Если посмотреть на обожженные следы на стенах на следующий день, они отличаются от тех огненных шаров, которые метал эпик. Настоящие обожженные следы ночью добавили рабочие. Туда никого не пускали, так что сфотографировать их я не мог, но доказательства, появившиеся на следующий день, не вызывают сомнений.
Меган озабоченно покачала головой.
– Что? – спросил Коди.
– То, что ты и говорил, – ответила она. – Иллюзионисты. С ними одни проблемы. Надеюсь лишь, что нам не придется столкнуться с кем-то из них.
– Уверен, что не придется, – сказал я. – Если подумать, несмотря на его репутацию, Огнемет не выглядит особо опасным. Я не могу прямо приписать ему ни одной смерти, и он редко сражается – скорее всего, потому, что боится раскрыть, кто он есть на самом деле. В этих папках все факты. Как только появится Огнемет, все, что нам требуется, – пристрелить иллюзиониста, того самого типа на фотографиях, и все его иллюзии исчезнут. Не так уж и сложно.
– Может, ты и прав насчет иллюзий, – заметил Коди, просматривая еще несколько фотографий. – Но я не уверен, что их создает именно тот, о ком ты думаешь. Будь Огнемет умнее, он создал бы иллюзию, а потом стал бы невидимым.
– Возможно, он просто не может, – ответил я. – На это способны не все иллюзионисты, даже самые могущественные из них.
Я призадумался.
– Но ты прав. Мы не можем точно знать, кто создает поддельного Огнемета, но мне все равно кажется, что с Огнеметом проблем быть не должно. Все, что нам нужно, – напугать его, подстроить ловушку, с помощью которой раскроется его иллюзия. Когда он поймет, что его обнаружили, можно не сомневаться – он сбежит. Насколько я сумел понять, он, похоже, трус.
Коди задумчиво кивнул. Меган покачала головой.
– Думаю, ты слишком несерьезно к этому относишься, – сердито заявила она. – Если Стальному Сердцу действительно удавалось все это время дурачить нас, то, скорее всего, Огнемет еще опаснее, чем нам кажется. Вряд ли мы к этому готовы.
– Ты просто ищешь причину отказаться от нашей миссии, – раздраженно ответил я.
– Я этого не говорила.
– Незачем. И так…
Я услышал шорох. Он доносился из туннеля, ведущего в убежище. Повернувшись, я увидел выбирающуюся из туннеля Тиа в старых джинсах и куртке мстителя. Колени ее были в пыли. Улыбнувшись, она выпрямилась.
– Мы нашли, что искали.
Сердце мое подпрыгнуло в груди, словно от электрического разряда.
– Слабость Стального Сердца? Ты выяснила, в чем она состоит?
– Нет, – ответила она, и глаза ее возбужденно блеснули. – Но я нашла
то
, что сможет дать нам ответ.
– Что, Тиа? – спросил Коди.
– Банковское хранилище.
25
– Я сразу об этом подумала, когда ты рассказал свою историю, Дэвид, – объяснила Тиа.
Мы всей командой последовали за ней по туннелю обратно в стальные катакомбы.
– И чем больше я изучала все связанное с банком, тем любопытнее мне становилось. Кое-что не сходится.
– Не сходится? – переспросил я.
Мы шли плотной группой – Коди впереди с винтовкой, Абрахам прикрывал тылы. Вместо его крутого пулемета у него теперь был другой, ничем не хуже, только с меньшим количеством наворотов.
С Абрахамом за спиной я чувствовал себя в безопасности. В узком пространстве коридоров тяжелый пулемет становился смертельно опасен для любого, кто попытается к нам приблизиться, – стены туннеля сыграли бы роль амортизаторов, как на дорожке для боулинга, позволяя Абрахаму без проблем попадать в цель.
– Землекопы, – сказал шедший рядом со мной Проф. – Им не позволили раскапывать территорию под тем местом, где стоял банк.
– Да, – ответила Тиа. – Они работали где попало – Стальное Сердце практически не давал им никаких указаний, вот почему в нижних катакомбах творится такой хаос. А после того как они обезумели, ими вообще стало невозможно управлять. Но одно он прочно вбил им в головы – под банком ничего трогать нельзя. Я бы об этом даже не задумывалась, если бы не то, что ты рассказал, – к тому времени, как появилась Расселина, Стальное Сердце уже превратил большую часть главного зала банка в сталь. Его могущество имеет две составляющие…
– Я знаю, – возбужденно кивнул я. – Двойственные способности – когда две способности второго уровня соединяются в способность первого.
Тиа улыбнулась:
– Ты что, читал мою классификацию?
– Я подумал, что мы без проблем могли бы пользоваться одной терминологией. – Я пожал плечами.
Меган бросила на меня взгляд, и в уголках ее губ мелькнула улыбка.
– Что? – спросил я.
– Умник.
– Я не…
– Сосредоточься, сынок, – сказал Проф, сурово глядя на Меган, в глазах которой вспыхивали веселые огоньки. – Так уж вышло, что мне нравятся умники.
– А я и не говорила, что они мне не нравятся, – небрежно ответила Меган. – Мне просто интересно, когда кто-то изображает из себя того, кем не является.
«Неважно», – подумал я.
Расселина была эпиком первого уровня по классификации Тиа, не обладавшая бессмертием, что делало ее уязвимой, несмотря на все ее могущество. Удивительно, как она, пытаясь захватить власть в Ньюкаго несколько лет назад, не понимала, что у нее нет никаких шансов.
Так или иначе, она была из тех эпиков, у которых несколько более слабых способностей соединялись воедино, создавая подобие одной, но куда более впечатляющей. Конкретно в ее случае она могла перемещать почву, но только если та была не слишком твердой. Однако она также умела превращать обычные камень и землю в тончайшую пыль.
Хотя внешне это и выглядело землетрясением, на самом деле она просто превращала землю в пыль, а потом сдвигала ее. Существовали и настоящие эпики, способные вызывать землетрясения, но по иронии судьбы они были куда менее могущественны – или, по крайней мере, от них было куда меньше толку. Некоторые могли своей мощью разрушить город, но не могли по своему желанию похоронить конкретное здание или группу людей. Сдвиг тектонических плит просто не позволял подобной точности.