Но как это было сделано? Разумеется, никому не известными научными методами. Невероятно, но это случилось. Пауэлл не мог отрицать этого, а потому принял все, как нечто неосязаемое, чтобы положить основу своей смутной дедукции.
Одним из способов изолировать Нью-Йорк было воздвигнуть барьер вокруг него. Но не видно ни малейших признаков подобной стены. И в любом случае, это такая чертовски громадная работа, что Пауэлл отказался верить в подобную возможность. А через мгновение к нему пришло еще одно соображение. Какое отношение могла бы иметь стена к тому лихорадочному чувству движения, которое сопровождало метаморфозу?
Движение?
А что, если город был перемещен? Что, если он был взят с Земли и отправлен куда-то в космическую бездну? Пауэлл покачал головой. На это было мало шансов. Атмосфера немедленно испарилась бы в космосе. Но она оставалась такой, какой была. И что еще более важно — тогда бы почти полностью исчезла гравитация.
Однако сам Нью-Йорк не изменился. Это был еще один фактор. Если город каким-то образом перенести на другую планету, то он, безусловно, должен при этом разрушиться. Однако Нью-Йорк стоял почти невредимым.
Что тогда остается? Пауэлл твердо знал две вещи: вокруг города не было стены и остров Манхэттен не был перенесен в космос. Однако он все же был перенесен. Вот только как и куда?
Как? При помощи какой-то странной, неизвестной науки. Куда? Практически невозможно, что город перенесли на другую планету в Солнечной системе. Здесь просто не было такой планеты. А поскольку Нью-Йорк не мог перемещаться в пространстве за пределы Системы, следовательно, он был перемещен не в космосе.
Оставался лишь один возможный ответ, и Пауэллу очень не хотелось думать об этом.
Иное измерение? Он уже чуть было не сказал «глупости», но, хотя и невероятная, это идея не была совсем невозможной. На протяжении веков ученые размышляли о существовании других пространств и миров, находящихся одновременно с нами в одном и том же месте, но вибрирующие с другой частотой. Их атомы могут смешиваться с нашими, невидимые, но реальные.
Четвертое измерение? — спросил себя Пауэлл. Черт, да это же научные сказки!
Однако Нью-Йорк был перенесен. В уравнении неизвестная величина Х указывала на что-то невероятное, но не невозможное. Манхэттен не мог быть перенесен, без разрушения, по космосу. Но, возможно, его можно перенести в другое измерение?
Вот только что это за наука, и кто мог такое проделать?
У Пауэлла был один подозреваемый, но его подозрения были не основаны ни на чем. Управляемый робот, которого он видел на экране видеофона доктора Оуэна, был примером супернауки. Что, если именно ему приказали убить Эберли и украсть его космический двигатель? Когда закон наступает преступнику на пятки, тот старается убежать. Когда закон наступает на пятки суперпреступнику, тот ищет убежище, ключ от которого есть лишь у него одного.
Как бы это ни звучало фантастически, но преступник был установлен. Что, если этот робот сумел перенести Манхэттен в другое измерение? Что, если он отчаянно нуждался в убежище? При таких условиях Х становился уже вовсе не неизвестный величиной.
Пауэлл понимал, что это просто догадки. У него не было ни малейшего представления о том, кто мог управлять таким роботом. Но в данный момент он не мог придумать более правдоподобную теорию. Робот был ключом к проблеме. В этом Пауэлл был абсолютно уверен. Нужно просто найти ключ, только и всего.
Найти ключ не было таким уж невозможным делом для человека с ресурсами «Саммита» за спиной. Первое, что сделал Пауэлл, это обеспечил себе услуги бывшего взломщика, для которого вскрыть любые замки было раз плюнуть. Этот новоиспеченный Гудини был частенько полезен, когда нужно было снять сложные кадры кинохроники, обходя непреклонные возражения ее героев. Поэтому найти его можно было без труда. А тем временем Пауэлл узнал адрес жилища Оуэна в Нью-Йорке.
Потом он заручился поддержкой нескольких членов команды на высшем уровне.
— Мне нужны все материалы кинохроники касательно доктора Макса Оуэна, — сказал им Пауэлл. — Он произносил много публичных речей. Найдите их. И загримируйте человека, который был бы как две капли воды похож на Оуэна. Мне нужен идеальный двойник. Такого найти не сложно.
Затем Пауэлл отправился в смотровую «Саммита» с монтажером, и они пересмотрели кучу записей публичных речей Оуэна. Их было множество, и все со звуковыми дорожками.
— Это все, что у нас есть, — сказал монтажер. — И что теперь?