С момента последней вспышки появилось всего лишь несколько чудовищ. По-видимому, Колоссы пока что перестали использовать свои странные лучи. Но невозможно было сказать, сколько еще продлится эта передышка.
В своих колыбелях бесполезно лежало довольно большое количество кораблей, словно фантастические растения на высокой и широкой крыше.
Однако «Манхэттен», которым командовал Эберли, был уже заправлен и готов к взлету. С него сняли старые реактивные двигатели и установили новый. Секретности ради Эберли делал это только собственными руками. А прежде он передал военным властям формулу, которую усовершенствовал. В довольно-таки объемистых грузовых отсеках корабля уже хранились продовольствие, научная аппаратура и кинокамеры с массой пленки — как гарантия будущего бесценного заработка Пауэлла.
Однако, на самом деле, корабль был вовсе не большой. Он был построен ради скорости — красивый обтекаемый снаряд, красный, как огонь, с плавными обводами и высокой маневренностью. С новым космическим двигателем управлять им стало еще проще. Пауэлл лишь знал, что этот двигатель основан на какой-то атомной реакции с квантовой энергией в качестве движущей силы, но только и всего.
Пауэлл стоял, опираясь на парапет крыши, и задумчиво глядел на Нью-Йорк. Порт был почти безлюден. Было восемь тридцать вечера, но серебристо-серый свет по-прежнему лился с бескрайних небес.
За спиной Пауэлла то и дело проходили люди. Но он был поражен странной тишиной. Никогда, в любое время суток, Нью-Йорк не был таким притихшим и замершим.
Но теперь Нью-Йорк молчал. Задумчивая, зловещая, странная тишина опустилась на город. И он замер в бесконечной, загадочной пустоте, знакомый кусочек Земли, вырванный с родной планеты и перенесенный в другую Вселенную. За башнями небоскребов не расстилался океан, пригороды и холмы Нью-Джерси тоже исчезли.
Неизменная серость одеялом накрыла затерянный город.
По улице медленно проезжали редкие машины. Также редки были и пешеходы. В окне дома на другой стороне улицы Пауэлл увидел, как стенографистка что-то деловито печатает, а за ней пузатый человек роется на полках шкафа с папками. Все притворялись, что «занимаются делами, как обычно»! Подобную картину можно было увидеть во многих окнах. Но только железная хватка военного положения спасала до сих пор город от жуткой паники и волны самоубийств. Но долго ли еще военные смогут держать эту хватку?
Недолго, если Колоссы снова включат свои лучи. Недолго, если опять появятся чудовища.
Кажется, что прошло уже очень много времени, подумал Пауэлл, охватывая взглядом сад на крыше, теперь опустевший, хотя совсем недавно там играл оркестр. Неожиданно остановившаяся жизнь показалась вдруг Пауэллу очень близкой и желанной. И бесчисленные мелкие детали стали неимоверно важными для него.
Помнишь, как лимузин с гордостью скользил по Пятой авеню? — спросил себя Пауэлл. Помнишь, как голые детишки играли в воде под гидрантами? А Гарлем? А магазинчики метро? По спокойной воде Гудзона скользили, точно сны, огромные корабли. Старая арка Вашингтонского моста, восторженные парфюмерные вывески... выпивка и ужины в ресторанчиках...
— Вот же черт! — тихонько проворчал Пауэлл. — Это меня уже достало!
Он быстро поднялся по трапу, распахнул люк и вошел внутрь корабля. Там он прошел мимо рубки управления на корму, в каюту, неосознанно слыша тихонький, мягкий гул.
Серый свет просачивался через иллюминаторы. Каюта было забита тюками и чехлами, надежно закрепленными и привязанными. Пауэлл протянул руку, что-то нащупал и тут же отскочил назад. Затем включил свет.
Из темноты возник человек. Пауэлл сразу узнал его. Это был доктор Макс Оуэн. Толстый, как Будда, сверкая черными глазами и кривя красные выпяченные губы, он ринулся на Пауэлла.
Он не достал никакого оружия, просто своей огромной тушей рухнул на кинооператора. Пауэлл ударился о дверной косяк, боль пронзила ему спину. Ругаясь, он дернулся в сторону.
Грубое лицо Оуэна было невыразительно и блестело, точно маска. Он тут же развернулся удивительно проворно, невзирая на свою массу, и выбросил огромный кулак в сокрушительном ударе. Пауэллу удалось поднырнуть под него.
Что делает здесь Оуэн? — мелькнуло у него в голове. Что он знает о космическом двигателе Эберли и его планах?