— Пауэлл, наш враг уничтожен.
— Это вы, Эберли? — закричал Пауэлл, все еще дрожа от напряжения и чувствуя себя испуганным ребенком в объятиях у взрослого, этого человека, который уже не был человеком.
— Да, я был Эберли. Я завершил эксперимент. Слишком поздно, чтобы сохранить жизнь Штаппола. Мне очень жаль. — Наступило молчание, затем: — Ну, хватит торчать здесь. Летите в Нью-Йорк. Вы должны быть там, когда я верну город на Землю.
— И вы можете это сделать?
— Да. Я могу управлять машиной Колоссов при помощи энергии, которой теперь обладаю. Только...
— Что только? — с тревогой спросил Пауэлл.
— Я должен остаться здесь. Я не смогу вернуться с Нью-Йорком.
— И неужели нет никакого другого выхода? — воскликнул Пауэлл, чувствуя, как дрожит его голос.
— Нет, — без малейшего сожаления ответил мысленный голос. Моя энергия должна управлять машиной. Для этого я должен быть здесь. Затем я уничтожу эту лабораторию. Эксперимент Колоссов никогда не должен повториться.
Язычок пламени коснулся Пауэлла. Пауэлл понял, что это был жест прощания.
— Подождите! — быстро сказал он. — Вы еще должны ответить на вопросы, ответы на которые Земля никогда не сможет узнать иначе.
— А какие у них еще могут быть вопросы? — тихо спросило пламя.
— Кто такие Колоссы? Что с ними сделал Космический Ястреб? Почему он так много знал еще до того, как исчез Манхэттен? И чего он вообще добивался?
— Я уже и забыл, что у людей не такой развитый разум, как у меня, — сказало пламя. — Ты прав. Человечество должно знать, что произошло и что это никогда не повторится опять. Ну, Колоссы были существами из четвертого измерения, которые делили мир с расой, угрожавшей их существованию. Они обнаружили тайну лучей мутаций, но не осмелились использовать их на своих врагах. Видите ли, лучи могли превратить подземную расу в такую мощную, что они были бы способны легко уничтожить Колоссов. Но лучи могли также и убить их. Земные ученые, борющиеся с неизвестной чумой, сначала проверяют новую сыворотку на животных и судят по их реакции. Подобным же образом Колоссы решили проверить свои лучи на жителях Манхэттена.
Пауэлл стиснул зубы и кивнул.
— Сначала они проецировали свои лучи через барьер между измерениями. Но им было нелегко наблюдать за результатами. Тогда Колоссы научились преодолевать разрыв в четвертом измерении между двумя существующими вселенными. Они превратили часть своего мира в пространство, ранее занятое Нью-Йорком. С другой стороны, Нью-Йорк перенесся через гиперпространство в эту Вселенную. Тогда они обратили на город всю силу своих лучей. Если бы лучи уничтожили людей, Колоссы почувствовали бы себя в безопасности, используя их на своих врагах.
Изумрудное пламя пульсировало и вспыхивало, нетерпеливо пританцовывая на месте.
— А Космический Ястреб?.. — продолжал голос в голове Пауэлла. — Ну, он просто был оппортунистом. Но лучи сделали его научным преступным гением. И в то время он ничего еще не знал о том, что творится. Только после того, как Нью-Йорк прошел через гиперпространство, он угадал правду. Но он ничего не мог сделать. Он ждал, наблюдая за моей работой. А когда обнаружил, что нашел оружие, при помощи которого можно сражаться с Колоссами, то украл его и превратился в чистую энергию. Это был его единственный шанс. Если бы победили Колоссы и вернули Нью-Йорк на Землю, Космический Ястреб все равно оставался бы преступником, за которым охотятся. Но если бы он победил их, попутно превратившись в существо неизмеримой силы, то ему уже нечего было бы бояться. Понимаете, вот так Космический Ястреб прошел свой путь до самого конца. Ну и, также, у него был соблазн стать сверхчеловеком, почти богом! Поэтому он сыграл в эту азартную игру. И проиграл.
Внезапно, без всякого предупреждения, огненный шар исчез. Исчезло блестящее изумрудное свечение, растворившись где-то высоко в серой бесконечности неба.
Пауэлл почувствовал, что у него все путается в голове. Реальность на секунду показалась ему самым ужасным из всех ужасов. Перенесенный через четвертое измерение, Манхэттен был словно выдумкой какого-то безумца.
Но тут же он вспомнил, что его корабль парит в бледном сером неземном небе, резко ограничивающим остров со всех четырех сторон. И он знал, что за этими границами были стены гигантской лаборатории.
На этом острове была вся его жизнь — Гектор, Сью Кларк, Линн Пламб, босс и «Саммит», — а также весь мир, который он знал с детства.
Нью-Йорк будет возвращен на Землю, не оставив здесь ничего. По Пятому авеню снова помчатся лимузины. Будут грохотать поезда наземки, и, как всегда, гореть электрические рекламы над Таймс-сквер. Мужчины и женщины будут снова танцевать в садах на крышах.