— Говорит Барни Корбетт, — сказал я. — Вы не знаете моего имени, но меня собираются убить. Свяжитесь с моим адвокатом. Он все знает об этом.
Я специально не упоминал Диринга, поэтому мог говорить свободно, без гипнотического блока, наложенного на меня.
После этого я сел в машину и помчался к Гудзону с такой скоростью, словно за мной гнались все черти из ада.
Я вышел там, где машина стояла раньше, поднялся по склону и остановился у края пустой равнины. Затем прошел через невидимый барьер. Элеонора бросилась ко мне по склону холма.
— Все в порядке, дорогая, — сказал я, крепко обнимая ее.
Затем я осторожно протянул руку и коснулся золотистой стены. Стена была твердой. Я заключен в Раю вместе с Элеонорой. Навсегда.
Но навсегда ли?
Прошло кое-какое время, прежде чем я смог рассказать, что сделал. Но прежде я сказал ей, что не хочу уходить от барьера. Мы сели на мягкую траву, и я начал свой рассказ.
— Полиция свяжется с моим адвокатом, — сказал я. — Он будет настроен подозрительно из-за изменения завещания и отправит их по адресу Диринга. Там они найдут двойника, похожего на мой труп, убитого и спрятанного в подвале. К тому времени они уже будут знать, что я оставил эти деньги тебе, будут тебя искать — и, по-видимому, найдут мертвой. Разумеется, это будет твой робот, но они-то этого не знают.
Элеонора прикусила губу.
— Какая от этого польза, Барни?
— Они обвинят Диринга в убийстве, вот и все.
— Но если он обладает сверхчеловеческими силами...
— К этому времени он уже не будет обладать ими. Без своего усилителя мыслей он такой же уязвимый, как и все мы. Ему нужна неделя, чтобы построить устройство, которое освободит его разум из тела, созданного им точно также, как и наших роботов-двойников.
— Однако они не смогут его убить.
— Его может убить электричество. Он сам сказал об этом. А ты ведь знаешь, дорогая, как казнят убийц в нашем штате? Их сажают на электрический стул.
Но как это поможет нам?
Диринг не захочет умирать. Но без материализатора мыслей он уязвим.
— Тогда он использует его, вот на это я и надеюсь, — мрачно сказал я. — В настоящее время вся мощь материализатора используется для поддержания нашего личного ада. Но если Диринг использует машину, наш «Рай» перестанет существовать. По крайней мере, я на это рассчитываю. Теперь нам остается только ждать.
И мы стали ждать. Казалось, часы тянулись как годы. За нашими спинами возвышался холм, чарующий, экзотический, нереальный, заманчивый. Журчал ручеек, текущий вниз по склону. Да, это был Рай.
Затем, без всякого предупреждения, золотая стена растаяла точно сон. Перед нами появился знакомый земной пейзаж, а за ним шоссе. Мы бросились вперед, чувствуя, как отяжелели ноги, пробежали мимо ограды и ринулись к дороге.
Когда мы оглянулись, призрачного холма уже не было. Вместо него расстилалась плоская засушливая равнина.
— Диринг воспользовался машиной, чтобы спасти себя, — сказал я. — Это переключило его устройство на другие задачи. В любом случае, мы убежали уже достаточно далеко.
Моя машина ждала там, где я ее оставил. И мы поехали в Нью-Йорк. По пути я одной рукой обнимал Элеонору, крепко прижимая к себе. Солнце спустилось за Гудзон, прежде чем мы пересекли реку Гарлем.
Я ожидал неприятностей с полицией. И действительно, меня допросили, но допрашивающие были смущены и поглядывали на меня недоверчиво. Полиция нашла тело моего двойника и труп того, что, по-видимому, являлось Элеонорой Данн. Они арестовали Джона Диринга. Но он вырвался из их рук, бросился в подвал и заперся там. Когда выбили дверь, то нашли его тело с разнесенной выстрелом головой.
Я догадался, что нашли они не тело Диринга. Это был робот-двойник, созданный им при помощи материализатора мыслей. Когда внимание полицейских на мгновение отвлеклось, он сумел убежать, прихватив с собой свою машину. Это было бы невозможно, если бы не невероятные способности его устройства.
Но для того, чтобы использовать машину, ему пришлось освободить нас с Элеонорой из нашей тюрьмы.
Полиция была озадачена исчезновением трех трупов. Трупы просто исчезли — растворились в воздухе, как утверждал перепуганный патрульный. Я знал, кто ответственен за это, но помалкивал.
Вот таким образом я выкрутился. Мы не совершали никаких преступлений. И наконец нас освободили, правда, сперва проведя нравоучительную беседу.
Через неделю мы поженились.
Эту историю следует закончить одним небольшим постскриптумом. А именно — письмом, однажды утром пришедшим из небольшого городка в Южной Дакоте. Вот что там было написано:
«Уважаемый мистер Корбетт!