Я схватил оружие, проверил заряды, вернулся на палубу. Звук мощных двигателей стал совершенно отчетливым. Времени на поиски его источника у меня не оставалось, поэтому я просто растянулся на палубе мостика, лицом вниз, спрятав револьвер под себя. Оставалось надеяться, что меня сочтут всего лишь еще одним телом, вдобавок к двум, лежащим на кокпите и двум на боковой палубе с левой стороны. В общем, настоящий корабль смерти, из дренажных отверстий которого сочится кровь.
Они приближались, соблюдая меры предосторожности. Я услышал, как дизели смолкли на некотором расстоянии от нас. Затем раздался голос, слышанный мной по рации, голос Артуро.
— Эй, мисс Лорка! Джулио! Эй, на «Джембоури»! — Последовала пауза. — Дай-ка мне бинокль... Боже мой! Господи Всемогущий! Ты только посмотри! Наверное, эту стрельбу мы и слышали. Настоящая бойня!
— Tout morts?[4]
— Сейчас проверим, все ли они morts.
— Я займусь тросами на носу...
— Ты займешься тросами на корме, француз. Я не стану подводить нос. Нос должен быть свободен, чтобы можно было быстро отчалить, если... Развернусь кормой. Отправляйся в кокпит и приготовь трос, я подойду достаточно близко. Оружие у тебя под рукой?
— Qui, у меня пистолет. И нож.
— Не спеши перебираться на яхту, возможно, кто-то пытается нас провести.
— Я буду настороже.
— Прежде всего вывесь несколько кранцев. Вовсе ни к чему разбивать катер об эту проклятую яхту.
Лежа на облюбованном мной месте, я подумал, что сильно рискую, впрочем, как и всегда. Возможности совершенно избежать неприятельского огня у меня не было, оставалось лишь надеяться, что они промахнутся. Обнадеживало то, что стрельба с одного раскачивающегося судна по мишени, находящейся на другом раскачивающимся судне, требует изрядного стрелецкого мастерства, поскольку пистолет, а я надеялся, что другим оружием они не располагают, — в большинстве случаев представляет собой весьма неточное оружие. Были у меня и другие преимущества. Современная теория стрельбы гласит, что пистолет с одной рукоятью на самом деле предназначен для двух рук. Все нынешние стрелки накрепко усвоили этот постулат и довольны собой только тогда, когда им удается ухватиться за рукоять второй ладонью. Подобное пристрастие нельзя назвать совершенно безосновательным, поскольку было доказано, что оно несколько улучшает результаты стрельбы, но лишь тогда, когда стрелок устойчиво стоит на твердой земле. Когда же опора под ногами непрестанно раскачивается, человек, научившийся управляться с пистолетом одной неподдерживаемой и потому покачивающейся рукой, оказывается на высоте, поскольку не привык иметь дело с неподвижной мишенью или с неподвижным оружием. Во всяком случае, я на это рассчитывал. К тому же, специалисты по холодному оружию, вроде Роберта, зачастую пренебрегают более шумными игрушками и не умеют обращаться с ними достаточно хорошо. Во всяком случае подобное теоретическое обоснование вселяло надежду на успех.
Мягкие, резиновые кранцы катера ударились о борт яхты раньше, чем я ожидал. Я был не готов. Да и невозможно по-настоящему приготовиться к тому, что в тебя будут стрелять. Я рывком поднялся на ноги. Пистолет выстрелил мне в лицо и промахнулся. С расстояния пять ярдов я всадил две пули Роберту в грудь — за тебя, Фред, — и он, согнувшись, рухнул на кокпит катера. Затем развернул револьвер влево и вверх, в сторону мостика «Сер-Джана». Увидел, как находящийся там Артуро вскинул свое оружие и услышал звук выстрела. В то же мгновение что-то с силой ударило меня в левую ногу. Затем на носу прогрохотало ружье. Артуро пошатнулся. Я выстрелил, и как мне показалось, попал. Вновь заговорил тяжелый винчестер. Стоящий на мостике мужчина начал клониться в сторону панели управления. Он уже прикоснулся к ней руками, когда моя следующая пуля и третий заряд из ружья ударили одновременно. Человек упал, не выпуская из рук рычагов с черными рукоятями...
Большой двойной дизель издал резкий ревущий звук. «Сер-Джан», казалось, заколебался, после, чего двинулся назад, скользнув по корпусу яхты, и набирая скорость, устремился прочь все так же кормой вперед. По-видимому, падая, Артуро перевел управление на «полный назад». Я проводил удаляющийся задом наперед катер долгим бессмысленным взглядом. Потом тупо посмотрел на себя, увидел, что левая штанина успела пропитаться кровью, и обнаружил в ноге два маленьких отверстия, по левому и по правому борту, ежели придерживаться морской терминологии. Футом выше, он попал бы мне в зад. Что ж, по крайней мере, пуля прошла навылет, а стало быть не обещала особых неприятностей. И хотя не слишком приятно получить рану под занавес, я и не думал жаловаться. Что ни говори, мяса пуля продырявила немного, кость не задела и, похоже, не повредила ни одну из важных артерий. И что самое главное, я был жив. Жаловаться не приходилось.
Я достал влажный платок и обмотал его вокруг ноги, чтобы слегка приостановить кровотечение. Потом заковылял на нос и нашел Элеонору сидящей на крыше каюты с ружьем на коленях. Забрал у нее оружие, извлек оставшийся патрон — по-видимому, их было шесть — и бросил его себе в карман. Как я и предполагал, это была дробь « 00». Когда девушка подняла голову, я ошеломленно уставился на ее перепачканное в крови лицо: почему-то этот последний кровавый штрих произвел на меня особое впечатление.