В комнате воцарилась тишина, только из коридора доносились чьи-то шаги. Элеонора выждала, пока шаги стихнут вдали и неестественно спокойным голосом продолжала:
— Потом они просто швырнули меня на землю и... Вот и все. Думаю, последние подробности подскажет ваш собственный опыт, мистер Хелм. Слава Богу, особой изобретательности не проявили. — Помолчав, она тихо добавила: — Да и наконец последняя подробность. Уверена, она тебе понравится. Мое избитое, изувеченное, валяющееся в грязи и отбросах тело, покорно, как испорченная механическая игрушка, потворствовало им. И я не стала с этим бороться, мистер Хелм. Я боялась, что они, не почувствовав удовлетворения, разозлятся и опять ударят меня в лицо. К тому времени мне уже все стало безразлично. Единственно хотелось уберечь то немногое, что еще от меня осталось. Прелестная подробность, мистер Хелм, не правда ли? Думаю, вы в полном восторге. Налей мне выпить.
Когда я вернулся с ее наполненным бокалом, Элеонора меня сначала не заметила. Потом протянула руку и взяла бокал. Какое-то время я стоял неподвижно.
— Элли...
— Мы все-таки проделали это, — не отрывая глаз от бокала, невыразительным голосом промолвила она. Затем немного помолчала и тихо добавила: — Не говори этого, Мэтт. Не извиняйся за то, что был грубым и жестоким. Ведь ты доказал свою правоту, верно? Они знали, кто я, это не было случайным совпадением. Они выполнили приказ, расправились со мною. Расправились, соблюдая меру, по-видимому, чтобы я смогла взять в руки перо перед началом выборов.
— Я должен был заставить тебя избавиться от этого, даже через боль.
— Да, и возможно, завтра или на следующей неделе я буду тебе признательна за то, что смогла наконец взглянуть правде в глаза. Возможно, окажется, это даже пошло на пользу. Но сегодня мне не очень хочется тебя видеть, так что давай покончим с этим. Я хочу принять душ. Этот разговор как будто заново вывалял меня в грязи.
Я опустился на стул, вновь пристально глядя на нее.
— Человек, с которым ты встречалась в этих местах, прежде чем тебя схватили — тот, который был очень вежлив и угостил пивом. О чем ты с ним разговаривала?
Элеонора пожала плечами.
— О его сестре. В зловещем прошлом Лорки, от которого тот ныне отрекся, была подружка. Хорошенькая блондинка, считающая; что умеет петь, по имени Арлетт Свеллоу. Ее брат. Пит Свеллоу, должен был устроить мне встречу с ней.
— Возможно, Лорка не хотел, чтобы ты брала у нее интервью, — предположил я. — Может быть, считал, что старая любовница повредит его новому образу.
Элеонора быстро встряхнула головой.
— В наши-то времена? Не будь наивным, малыш. Сегодня даже президенты пускаются во все тяжкие, и никто не обращает на это внимания. К тому же, сомневаюсь, чтобы журнал поместил этот материал. В том, что касается политики, существует нечто вроде джентльменского соглашения: грязное постельное белье выносится на свет исключительно в том случае, когда грязно сверх меры, и искушение невозможно преодолеть. Лорка время от времени спал с певичкой из дешевого ночного клуба, задолго до чудесного обращения на путь истинный. Теперь же он преданный семьянин, у него прелестная жена и дочь, которыми он невероятно дорожит. Тем не менее, я наткнулась на упоминание об этой девушке...
— Каким образом? Она поколебалась.
— Что ж, по секрету сообщил об этом мне некто, заинтересованный в провале предвыборной компании Лорки. Я сомневалась, что упоминание об этом эпизоде может повредить Лорке, даже если окажется чистейшей правдой, но все-таки решила заняться девушкой. По крайней мере, это позволило бы представить, что представляет собой Лорка с ее точки зрения, а стало быть дополнить сложившийся у меня образ великого человека.
— Тебе это удалось?
— Собственно говоря, нет. Ее брат должен был мне позвонить, но он, кажется, не позвонил...
— Кажется?
— Мэтт, Бога ради! На следующий день я едва поднялась с кровати, а когда посмотрела в зеркало, пожалела, что встала! Я рассказала гостиничному персоналу историю о транспортном происшествии и выходила из номера разве что... В общем, я тебе уже рассказывала. Пока не смогла без дрожи посмотреть на свое лицо. Все это время я просто стучала по проклятой машинке, пытаясь забыть, как сильно я пострадала и почему.
— Что ты писала? Она нетерпеливо отмахнулась.
— Предвыборную статью о Лорке, разумеется! В чем дело? К чему этот перекрестный допрос?
— Предвыборную статью о Лорке, в которой не упоминалось о его подружке, — промолвил я. — Потому что брат так и не позвонил. А ты слишком пострадала, чтобы пытаться выяснить, почему он не позвонил.
— Будь ты проклят, Мэттью Хелм!... — Элли замолчала. В затянувшейся паузе лицо ее начало медленно розоветь. Наконец она неохотно кивнула: — Да, черт тебя побери. Статью о Лорке без упоминания о его подруге. Да. Да. Единственное, чего мне хотелось, это поскорее покончить со статьей и улечься в кровать, чтобы подсчитывать синяки, исследовать свой новый рот и гадать, когда же я вновь стану похожей на человека, вернее, настолько похожей, насколько когда-то была. — Она поморщилась: — Да! Я отстучала материал, который успела собрать, и отправила в журнал. Они попросили внести небольшие изменения, но мы оговорили это по телефону. Так что мистеру Пулитцеру, видимо, придется подыскать другую кандидатуру для своей премии. Даже если он мне ее предложит, я морально обязана отказаться, не так ли? Хорошенький из меня получился журналист!