— И ты? — с тоской обращалась Аня к уезжавшим. — И ты?
— Ну да, — хмурились ребята, замечая искреннюю тоску в голосе девушки.
Аня была занята укладкой очередного парашюта, когда вдруг ее вызвали к начальнику курсов.
Выходец задавал вопросы, Аня отвечала на них.
Помолчали.
Потом он вдруг проговорил не обычным своим официальным тоном, а просто заботливо:
— Рука не ерундит? Не обманываешь? Эх ты, девчоночка…
Помолчал, потом досказал:
— Хотим, Аня, предложить тебе одно задание… Ответственное.
— Хорошо.
— Задание сложное!..
— Понимаю.
Она стояла навытяжку, как и положено было стоять сержанту Малых, и глаза ее, синие, яркие, как у отца, у того отца, который еще умел видеть небо и землю, и не горел в танке, глаза ее глядели твердо. И все-таки это были девичьи глаза, которые могли и посмеяться, и быть ласковыми, и любить…