Хеймдалл посвятил жизнь тому, чтобы научиться полностью контролировать свои силы и использовать заложенный в нем потенциал. Благодаря железной воле Страж в этом преуспел.
Его размышления прервал низкий гортанный звук, который Хеймдалл мгновенно узнал. Это Один откашлялся, снова привлекая к себе внимание.
— Мы общаемся… время от времени, — уклончиво ответил Страж.
— Когда ему нужно, чтобы ты открыл Биврест, — усмехнулся Всеотец, — и вытащил его из… приключений в Мидгарде, я полагаю?
Хеймдалл на мгновение задумался. Похоже, Один считал, что Тор, старший сын и по праву рождения наследник престола Асгарда, обращался к Стражу только в случае нужды. В частности, чтобы Хеймдалл при помощи своего меча Хофунда открыл для него Биврест — мост, позволяющий асгардцам практически мгновенно перемещаться между Девятью Мирами.
Страж знал, что это неправда.
— Ты беспокоишься о нем, — заметил Хеймдалл, уклоняясь от прямого ответа.
Любой, кто стоял рядом с Одином, подумал бы, что царь просто равнодушно смотрит на водную гладь. Но благодаря своим обостренным чувствам Хеймдалл уловил легкую дрожь в голосе правителя, когда тот заговорил.
— Я беспокоюсь о них обоих, — поправил его Один. — Отец всегда должен переживать за своих сыновей.
Младшего сына, Локи, Один забрал из мира ледяных великанов еще младенцем, и усыновил. И хотя Локи прожил в Асгарде почти всю жизнь, Хеймдалл видел, что тот никогда не чувствовал себя как дома в золотом городе.
Хеймдалл отвернулся от правителя и снова посмотрел вдаль через океан.
— Я переживаю за своих детей как любой другой отец, — молвил Один. — Но тебя тревожит что-то еще, Хеймдалл. Не думай, что ты один способен видеть все.
— Ты прав, — неохотно признал наконец Страж. — Я беспокоюсь за Асгард.
Больше он ничего не сказал, а Один не стал спрашивать. Так уж были построены их взаимоотношения. Один знал, что, когда придет время, Хеймдалл сам ему все расскажет.
Хеймдалл снова устремил свой взор к Асгарду. Он искал бабочку.
Спустя один удар сердца он заметил ее. Летунья порхала возле лысого мужчины. Тот, хмурясь, тяжело тащился по мосту, соединявшему обсерваторию с Асгардом. Голова его была опущена, а в руках мужчина нес громадную двойную секиру. Похоже, он даже не замечал бабочку.
Только Хеймдалл видел ее.
Глава 2
У Хеймдалла выдался очень плохой день, когда явился Тор с требованием отправить его в Йотунхейм.
Тор привел с собой брата, а также Сиф и тех, чей союз называли «Троица воинов»: Фандрала, Огуна и Вольштагга. Все они не заметили ничего особенного — только Хеймдалла в привычном спокойном состоянии. Но так было снаружи, внутри у Стража все кипело. Три ледяных великана только что пытались похитить реликвию — Ларец Древнейших зим, оружие, обладающее неиссякаемой ледяной энергией. Каким-то образом ледяные великаны смогли пробраться в Асгард незамеченные. Хеймдалл не мог поверить в то, что это было возможно. Как, в конце концов, могло хоть что-то ускользнуть от его всевидящего взгляда?
И все же это произошло.
— Никогда ни один враг не мог пройти незамеченным, — сокрушался Хеймдалл перед стоявшей рядом с ним группой, — до сего дня. Хотел бы я знать, как им это удалось. — Он пристально посмотрел на Локи. Почему-то Стражу казалось, что приемный сын Одина был как-то причастен к вторжению великанов. Однако доказательств не было, поэтому он держал рот на замке и ничего не сказал.
Тор и его товарищи прошли в обсерваторию, ожидая, когда Хеймдалл откроет Биврест и перенесет их во льды Йотунхейма. Как только Страж установил меч в центре, обсерватория ожила, вокруг них начали сверкать молнии, а само здание начало медленно вращаться, затем быстрее и еще быстрее.
Когда Биврест был почти готов, Хеймдалл снова заговорил:
— Учтите, я не отступлюсь от своей клятвы — слова Хранителя врат защищать мир. Если ваше возвращение будет угрожать Асгарду, Биврест останется для вас закрытым. И вы будете брошены умирать во льдах Йотунхейма.
— А ты можешь не закрывать Радужный мост? — спросил Вольштагг, пытаясь развеять гнетущую атмосферу.
— Тогда вся мощь Бивреста вырвется наружу и уничтожит Йотунхейм, а вместе с ним и вас, — отрезал Хеймдалл.
Тор только улыбнулся. Он был бесстрашным воином.
— Я сегодня умирать не собираюсь.