– Может? – повторила я.
– Она изначально нам не подходила, Арафура. Она влипла в какую-то неприятную историю… какие-то нелады с семьей из-за брака. Она так сильно хотела сбежать с Превомара, что подкупила кое-кого и ей помогли преувеличить свои способности. Я думал, ей хватит таланта, чтобы осилить полную нагрузку с первой попытки… – Чтец костей покачал головой, и у меня до сих пор нет сомнений в том, что его раскаяние было искренним. – Она нам солгала, – продолжил Казарей. – Но я не держу на нее зла. Мы все время от времени искажаем правду, а у нее были веские причины покинуть Превомар.
– Я не лгала, – сказала Гарваль. Но ее голос ослабел, как будто несчастная почти израсходовала всю энергию, которую накопила для разговора. – Я не лгала.
Какая-то волна усталости прошла сквозь нее, и я почувствовала, как она расслабилась – впервые с той поры, как мы ее увидели.
– Лгала она или нет, – сказала Адрана, – какая у нас гарантия, что мы не закончим так же, как эта женщина?
– Гарантий нет, – признался Казарей. – В этом и кроется подвох. Мы говорим о пришельческой технологии, которую никто из нас толком не понимает. Тот факт, что мы ее используем, не означает, что мы вникли в ее суть.
Он подошел к раковине на стене, смочил тряпку и промокнул ею лоб и щеки женщины. Повернулся к нам:
– У нее бывают плохие периоды и хорошие. Если она кажется разумной, то вы застигли ее в хороший момент. Воздействие, которому она подверглась, было относительно недолгим, и я думаю – по крайней мере, надеюсь, – что ее нейронные контуры в конце концов восстановятся в другой форме.
– Удачи тому, кто собирался на ней жениться, – проговорила Адрана.
– Сомневаюсь, что кто-нибудь теперь подумает о женитьбе как о вещи, имеющей первостепенное значение, – ответил Казарей и, вернув тряпицу на место, вышел из комнаты.
Я знала, Адрану это потрясло. Меня тоже, немного. Но я хотела продемонстрировать Казарею свою отвагу, бесстрашие и готовность к тому, что нас ждет.
– Я хотела бы взглянуть на кости.
– Не сейчас. – Моя просьба заставила Казарея улыбнуться. – Это хорошо, что ты заинтересовалась, но мы идем на ионных, а они мешают работе оборудования. Завтра Хиртшал поднимет паруса, и тогда мы будем двигаться тише. – Казарей в последний раз бросил взгляд на Гарваль, прежде чем закрыть дверь. – Черепу это нравится.
В тот вечер камбуз полнился ароматами и паром, стол ломился от клеток с фруктами, супниц под крышками с вареными овощами и разными пряными сортами мяса, а также кружками и бутылками в металлической оплетке. Все это удерживалось на поверхности стола благодаря магнетизму.
От мерцания экранов и дисплеев, на которые никто не смотрел, дыхаль в помещении как будто наполнилась голубоватой дымкой. Когда мы прибыли, команда шумела: Мэттис заканчивал историю, что-то про другой корабль под названием «Убийца» и судьбу его капитана, человека по имени Ринн. Трисиль кашляла, потому что слишком много смеялась, Казарей пытался вставить слово, Ракамор слегка откинулся назад, как будто ему нравилось просто наблюдать за тем, как команда веселится. А они и впрямь веселились – по крайней мере, почти все. Прозор по-прежнему хмурилась, стоило ей заметить нас хоть краем глаза, Триглав все еще выглядел печальным и встревоженным, но его лицо просто было так устроено. Однако за столом был еще один мужчина, которого мы видели впервые, и он оказался разумником серьезней некуда. Это был Хиртшал. Пожилой, с тонкими чертами лица, усами и полумесяцем редких седых волос, обрамляющих макушку. Когда ему нас представили, он рассеянно кивнул, как будто не собирался утруждаться, запоминая наши имена, раз уж мы здесь ненадолго.
– Хиртшал, – представился он, прежде чем его вниманием вновь завладела стоящая на столе кружка.
– Хиртшал – наш парусный мастер, – подхватил Ракамор, как будто его работой было договаривать фразы за седого. – Если на борту и есть человек, которого нам всем надо уважать, то это он. Без Прозор и Мэттиса мы не сможем открывать шарльеры; без Трисиль не поймем, что взять с собой. Но без Хиртшала не вернемся домой. Будьте ласковы с Хиртшалом. Будьте особенно ласковы с Хиртшалом, когда у него был трудный день.
– Вы всегда были парусным мастером? – спросила я, чувствуя, что от нас ждут светской беседы.
Хиртшал вперил в меня взгляд – достаточно долгий, чтобы я почувствовала себя неуютно.
– Нет.
– Вы чем-то занимались раньше? – встряла Адрана.
Он так долго думал над ответом, словно она попросила перемножить в уме два длинных числа, а потом извлечь из результата кубический корень.