От подобного подношения отказываться я не намерена. Только вот за этот контрольный пакет акций фирмы с годовым оборотом приблизительно в семь миллиардов «зеленых» предстоит еще побороться. И борьба эта будет нешуточной — здесь без иллюзий. Кроме меня в совете акционеров еще одиннадцать вкладчиков, и я почти зримо представляю себе, как все они уже жадно потирают ладошки, предвкушая, как будут делить между собой аппетитный пирог «51% акций», когда отберут его у молоденькой несмышленой наследницы.
Их одиннадцать — я одна. Они в бизнесе волки — я здесь всего лишь слепой, только что выползший из материнского чрева котенок. У них адвокаты, юристы, финансисты, бандиты и связи в верхах — у меня никого. Им досконально известна вся подноготная фирмы, они знают в ней все тайники, все лазейки — мне это лишь предстоит изучить. А для этого требуется время, которого мне не дадут.
Вернее, попытаются не дать.
Дудки!!!
Именно здесь я и нанесу свой первый, превентивный удар. Покажу зубки, разочарую противника, уже уверовавшего в самую легкую из побед в его долгой практике на поприще беспредельного русского бизнеса. Ошарашу его, развеяв иллюзии насчет разящего блицкрига и приведя войну к затяжному «окопному» варианту. А создав для себя надежную линию обороны, сразу примусь собирать свою армию, искать союзников, вести активнейшую разведку, осуществлять диверсии, вербовать агентов в стане противника. И вот как только увижу, что силы хотя бы уравнены, тогда-то и дам решающее сражение. А потом перейду в наступление.
Впрочем, всё это только метафоры. Всё это планы. Их еще предстоит претворить в жизнь.
И претворять в жизнь я начну их безотлагательно, как только окажусь дома — в поселке Агалатово, что в тридцати километрах от Питера, в малометражной двухкомнатной квартирке, где мы сейчас обитаем на пару с Тамарой. Еще в июле, сразу, как только приехали из Новомосковска, ее нам выделил Андрей…
— …Значит, этот козел оставил тебе пустую кредитку, а сам свалил в Штаты? Вот пидарас! Интересно, и как бы ты без лавэ вернулась в Россию? Поперлась бы в консульство? Или на штрассе?..[На штрассе (слэнг) — на панель (в смысле уличной проституткой).
— Сегодня же ночью мы должны съехать со старой хавиры, — прерываю я Томкин словесный поток. — И подыскать тихое место, где в ближайшее время будем держать под домашним арестом Андрюшу… Как дела дома? Мой сотовый проплатила? — Мобильник в Гибралтар я с собой не брала. Андрей сказал, что достаточно его «Моторолы», а спорить по мелочам в преддверии великих финансовых мероприятий я сочла неуместным.
— На твоем сотовом больше ста баксов, — отвечает Тамара, сворачивая с шоссе в уютный двор военного городка, построенного чухонцами еще …дцать лет назад, да с таким финским качеством, что ни с одного нарядного дома еще даже не начала облезать фасадная краска.
— Интернет подключен?
— Угу.
— Он нам сейчас будет нужен.
— Прямо сейчас? — Тамара паркует наш «Ауди» рядом с обшарпанной «Таврией», распахивает дверцу. — Отдохнула б с дороги, — заботливо замечает она, выбравшись из машины.
— Некогда отдыхать, — вздыхаю я. И развиваю свою мысль, когда мы уже входим в наше скромненькое жилище. — Должна сразу поставить тебя в известность, подруга: мы в глубоком цейтноте — это первое. А второе — то, что с этой секунды мы переходим на военное положение.
— Переходим? Откуда? — Томка стряхивает с ног туфли и босиком шлепает в мою комнату. — Насколько я помню, мы всегда на военном положении, — кричит она оттуда. — А если сейчас дела еще хуже, то это, и правда, серьезный натяг. Это, и правда, цейтнот. Тогда не трать времени, Энглер. Форвардс! Вперед! — она возвращается (босиком, в символически коротенькой юбочке, эффектной кожаной куртке-«косухе», с длинными светлыми волосами, ниспадающими по спине до самого пояса) и протягивает мне мой мобильник. — А я пока пойду жарить курицу.
За последние сутки, пока «на перекладных» добиралась до Питера из Гибралтара, курицами в самолетах меня кормилиуже дважды. Третьего раза я просто не вынесу.
— Нет. — Даже не раздеваясь, я вхожу на сотовом телефоне в «телефонную книжку» и нахожу один заветный номер в Москве. — Потом попьем кофе. Но сперва обзвони агентства недвижимости, поищи приличную хату на юге Питера. На цену плевать. Это надо сделать прямо сейчас. Завтра утром может быть поздно.
— Значит, всё же съезжаем. — Так и не сняв своей черной «косухи», Тамара устраивается за монитором компьютера. — Жаль.
По московскому телефону намертво занято. Всегда отвечали после первого же гудка, а вот теперь как назло… Распроклятье!
— Только я было нашла здесь себе ухажера. Старлей. Разведенный. — Тамара входит в Интернет, по Яндексу отправляет запрос «Аренда квартир в Петербурге». — Просто душечка. Пилот вертолета…
— Надеюсь, ты не представилась ему, как Диана? — спрашиваю я с раздражением в голосе. Поточу что нервы у меня на пределе. Потому что постоянные короткие гудки в трубке уже начинают всерьез беспокоить. Этот специальный номер всегда если и занимается, то, максимум, на тридцать секунд.
А если там что-то стряслось? А если единственный мостик, по которому я могу выйти на нужного мне человека, вдруг рухнул? А если я сейчас обнаружу, что осталась совершенно одна? Существует, конечно, Тамара, готовая за меня вцепиться в глотку любому. Но ни на что другое, кроме этого, она, увы, не способна.
— Так как ты представилась своему вертолетчику? — повторяю я оставшийся без ответа вопрос.
— Всё нормалек, Виктория Энглер. Всё чики-чики, — увлеченно кликает мышкой моя боевая подруга. — Я сказала, что меня звать Тамарой Астафьевой. Как по тапмуту.[21] Как и положено. Так что не нервничай.
Я нервничаю.
Но короткие гудки в телефоне наконец сменяются длинным. Единственным длинным, после которого сразу же следует привычное:
— Да. Отвечайте. Вас слушают. — Я облегченно вздыхаю.
— Есть неплохая квартирка на Московском проспекте. Пять комнат. Евроремонт… — бурчит из-за компьютера Томка. Но мне сейчас не до нее.
Квартира — вторично. Первично — Олег!!!
ТАМАРА АСТАФЬЕВА (ПОМОЩНИЦА)
1999 г. Август
Паршивый денек!
И вовсе не потому, что с низкого, казалось бы, готового в любой момент придавить к земле неба, вот уже вторые сутки, ни на минуту не прекращаясь, моросит мелкий дождик.
И даже не потому, что в промозглом, пропитанном влагой воздухе уже отчетливо ощущается запах тлена, запах надвигающейся осени. А осень (тем паче, зима) — это такая отрава!
И, конечно же, не потому, что закончился безмятежный месячный отпуск и пора «выходить на работу». Заниматься делами. Наживать геморрои. Снова бродить по краю обрыва, рискуя в любой момент сверзиться в пропасть.
Всё куда проще:
Просто-напросто беспричинно паршивый денек.
И отвратное состояние! Черт его разберет, почему…
Вчера, несмотря на мерзопакостную погоду; несмотря на приближение осени; несмотря на то, что сознавала: сладостное безделье закончилось, коротенький перерыв подходит к концу и впереди очередной тайм бесконечного матча по выживанию и борьбе с головными болями… так вот, несмотря ни на что, вчера всё было совершенно иначе. Весь день, как после доброй порции чифиря, прошел под знаком отличного настроения и небывалой активности.
Утром вылизывала квартиру и занималась стряпней. После обеда часа три провела сперва в Интернете, потом за телефоном, наводя заключительные штрихи в подготовке к тому, чем должна заниматься с сегодняшнего утра. Потом взяла зонтик, влезла в резиновые сапоги и, несмотря на непогоду, до темноты в одиночестве бродила по задворкам села Агалатова. Фанатично месила грязь на расползшихся от дождя, проходимых разве что только для тракторов двухколейках, окруженных пожнями[22] и огородами, с ностальгической жадностью разглядывала с исподу беспечную и размеренную деревенскую жизнь и пыталась представить себя в этой жизни. Пока не пришла к однозначному выводу: