— Янмей, старая дурочка, — рычала она себе. — Быстрее.
— Да! — сказал Гуан, упав на левое колено. — Прошу, быстрее.
Старушка чиркнула кремнем еще раз, и искра вспыхнула, ее рука загорелась. Выглядело больно. Она глубоко и с хрипом вдохнула. В ее глазах Гуан увидел нечто жуткое — смирение. Он видел это раньше много раз. Так выглядели люди, когда понимали, что умрут, и принимали это.
— Громкое Дыхание, — прорычала старушка, вдохнула, втягивая огонь с руки в грудь. Она задержала дыхание на миг, глядя на Гуана с паникой. Он понял, что мешался, бросился вниз со своим щитом, на мокрый лед. Старушка выдохнула огонь в рычащее лицо нинген.
Чешуйчатая плоть сползла с головы змея и нижней челюсти. Его ладони сгорели, став обрубками, а глаза на лице растаяли. Змей закричал в агонии, метался, а потом рухнул в воду с такой силой, что лед, на котором были Гуан и женщина, содрогнулся.
Старушка выдохнула остатки огня и рухнула на Гуана. Она дышала прерывисто, не могла восстановить дыхание, держалась за грудь. Ей было больно, суда по виду, и ее глаза дико метались, пока не встретились взглядом с его глазам.
— Я не хочу ждать, чтобы понять, убила ли ты его, — сказал Гуан. Он стал подниматься, понял, что щит под ним стал размякшей кашицей. Но он помог. Гуан поднялся, хотя гвозди впивались в колени, закинул руку старушки на плечи. Они прыгнули вместе на следующий кусок льда, потом еще. Они добрались до берега и ступили на рыхлый снег. Деревня была выше по склону от края озера, и Харуто с девочкой еще бились.
Гуан пошел по склону со старушкой. Харуто ударил девушку по лицу посохом дерева, вонзил его в землю и прокричал:
— Дерево! — Харуто отпрянул от завершенного барьера. — Это конец, онрё.
Глава 8
Харуто вытащил катану, держал ее сбоку.
— Шики, — сказал он. Ничего не произошло. Он кашлянул и попробовал снова. — Шики! — дух щебетала в его кимоно, но не выходила.
Онрё встала на ноги в барьере из ритуальных посохов. Он не продержится вечно, ему нужно было убить ее, пока он действовал, иначе ее не уничтожить полностью. Без силы посохов она не будет отправлена к Оморецу. Неочищенный ёкая мог всегда найти путь с небес на землю.
Ее зеркальные ножи были проблемой. Когда он смотрел на них, он видел иллюзии, монстров за ним, готовых напасть, Гуана, которого убивала старуха, сотни онрё вокруг него. Это все было ложью, картинками в отражениях. Конечно, было сложно бороться с ней, когда он не мог смотреть на ее оружие.
Харуто приоткрыл кимоно, холод проник туда.
— Шики, комок пыли, выходи, — дух щебетала, глядя на него, но не двигалась.
— Что ты делаешь? — спросила онрё. Она шагнула ближе, глядя на него с любопытной улыбкой.
— Зараза! — Харуто отпустил кимоно и сжал катану обеими руками. Будет сложнее убить ёкая без духовного клинка, но это все еще было возможно. — Именем Оморецу я…
— Нет! — взвыла онрё. — Нет-нет-нет-нет, — она бросила ножи и побежала, миновала два ритуальных посоха, игнорируя барьер. Она остановилась у края замерзшего озера. Гуан был там, тащил старую женщину. Она хрипела, держалась за грудь свободной рукой. Другая ладонь была красной, раздраженной, из ран что-то текло. Ее губы потрескались и обгорели. — Нет-нет-нет, — говорила онрё, забрала старушку у Гуана и помогла ей сесть на снег. — Янмей, так нельзя! Ты не можешь больше так делать.
Харуто коснулся ближайшего посоха. Посох металла. Он был прочно вонзен в землю, и барьер был активен, тихо гудел, как напряжение в миг перед поцелуем, но онрё прошла сквозь него. Он оставил посохи в земле и прошел к краю озера.
— Что случилось? — спросил он.
Гуан кутался в плащ, дрожал, его лицо было бледным.
— Этот, кхм, нинген, — сказал старый поэт, его зубы стучали. — Змей. Напал на нас. Она подожгла его.
— Ты не можешь, — закричала онрё в почерневшее лицо женщины. — Мудрец говорил, что та техника убивает тебя, Янмей. Больше нельзя ее использовать. Прошу. Нельзя. Нельзя…
Старушка слабо улыбнулась онрё губами в трещинах, подняла дрожащую ладонь к лицу онрё.
— Выбора не было. Змей пытался убить нас.