Нинген бросился на старушку, и она шагнула на смежный кусок льда. Детские бледные ладони впились в кусок льда, где она стояла, и бросили его в другой участок льда. Старушка остановилась, и Гуан прыгнул на тот же кусок льда, накрыл их обоих щитом.
Змеи повернулся и напал на него. Гуан взмахнул щитом, отгоняя открытый рот. Он уперся ногами, насколько позволял скользкий лед, и приготовился, змей бросился снова. Искаженное детское лицо врезалось в затвердевшую бумагу, бледные ладони тянулись к нему. Старушка сделала выпад копьем поверх плеча Гуана. Клинок проехал по белой чешуе существа, рассек между ней, вызывая горячие брызги крови. Нинген взвыл, метался, он отпрянул и пропал под черной водой.
Старушка пыталась перевести дыхание.
— Это работает.
Гуан огляделся. Он развернулся, в снегу теперь не знал, в какой стороне была деревня.
— Нужно вернуться к Харуто и твоей девочке, — сказал он. — Если у тебя нет поразительной техники, которая может убить это одним ударом, оно погубит нас, а я слишком стар для этого.
— У тебя есть огонь? — спросила старушка.
Что-то подтолкнуло лед, на котором они стояли.
— У меня есть кремень, — сказал Гуан, вытащил его из внутреннего кармана. Он промок, не мог высечь искру.
— Сойдет, — старушка забрала это у него, змей вырвался из воды, устремился к ним. Его тело проехало по плавающему льду. Гуан взмахнул щитом, ударил по голове змея, отталкивая ее. Змей рухнул в воду возле их льда, все его бледное тело проехало по его щиту, чуть не перевернув их ледяной плот. — Мне нужна минутка.
— Я дам тебе, сколько смогу.
Змей поднялся снова рядом с ними, ледяная вода полетела к Гуану. Змей ударил ручками по щиту Гуана, а потом бросился на старушку. Гуан шагнул и поднял щит в сторону его лица. Удар сотряс щит и его руки, но змей отступил. Его клыки впились в щит, руки терзали края. Вода потекла по щиту, устремилась к кровавой надписи.
— Скорее! — крикнул Гуан.
Колени Гуана дрожали, боль пронзила ноги. Он не подходил для боя. С каких пор поэзия стала такой опасной? Он оглянулся на старушку. Она убрала копье за спину, держала кремень в руках. Она чиркнула им раз, но без толку, второй раз — и искра тут же утихла.
— Янмей, старая дурочка, — рычала она себе. — Быстрее.
— Да! — сказал Гуан, упав на левое колено. — Прошу, быстрее.
Старушка чиркнула кремнем еще раз, и искра вспыхнула, ее рука загорелась. Выглядело больно. Она глубоко и с хрипом вдохнула. В ее глазах Гуан увидел нечто жуткое — смирение. Он видел это раньше много раз. Так выглядели люди, когда понимали, что умрут, и принимали это.
— Громкое Дыхание, — прорычала старушка, вдохнула, втягивая огонь с руки в грудь. Она задержала дыхание на миг, глядя на Гуана с паникой. Он понял, что мешался, бросился вниз со своим щитом, на мокрый лед. Старушка выдохнула огонь в рычащее лицо нинген.
Чешуйчатая плоть сползла с головы змея и нижней челюсти. Его ладони сгорели, став обрубками, а глаза на лице растаяли. Змей закричал в агонии, метался, а потом рухнул в воду с такой силой, что лед, на котором были Гуан и женщина, содрогнулся.
Старушка выдохнула остатки огня и рухнула на Гуана. Она дышала прерывисто, не могла восстановить дыхание, держалась за грудь. Ей было больно, суда по виду, и ее глаза дико метались, пока не встретились взглядом с его глазам.
— Я не хочу ждать, чтобы понять, убила ли ты его, — сказал Гуан. Он стал подниматься, понял, что щит под ним стал размякшей кашицей. Но он помог. Гуан поднялся, хотя гвозди впивались в колени, закинул руку старушки на плечи. Они прыгнули вместе на следующий кусок льда, потом еще. Они добрались до берега и ступили на рыхлый снег. Деревня была выше по склону от края озера, и Харуто с девочкой еще бились.
Гуан пошел по склону со старушкой. Харуто ударил девушку по лицу посохом дерева, вонзил его в землю и прокричал:
— Дерево! — Харуто отпрянул от завершенного барьера. — Это конец, онрё.
Глава 8
Харуто вытащил катану, держал ее сбоку.
— Шики, — сказал он. Ничего не произошло. Он кашлянул и попробовал снова. — Шики! — дух щебетала в его кимоно, но не выходила.
Онрё встала на ноги в барьере из ритуальных посохов. Он не продержится вечно, ему нужно было убить ее, пока он действовал, иначе ее не уничтожить полностью. Без силы посохов она не будет отправлена к Оморецу. Неочищенный ёкая мог всегда найти путь с небес на землю.
Ее зеркальные ножи были проблемой. Когда он смотрел на них, он видел иллюзии, монстров за ним, готовых напасть, Гуана, которого убивала старуха, сотни онрё вокруг него. Это все было ложью, картинками в отражениях. Конечно, было сложно бороться с ней, когда он не мог смотреть на ее оружие.
Харуто приоткрыл кимоно, холод проник туда.
— Шики, комок пыли, выходи, — дух щебетала, глядя на него, но не двигалась.
— Что ты делаешь? — спросила онрё. Она шагнула ближе, глядя на него с любопытной улыбкой.
— Зараза! — Харуто отпустил кимоно и сжал катану обеими руками. Будет сложнее убить ёкая без духовного клинка, но это все еще было возможно. — Именем Оморецу я…
— Нет! — взвыла онрё. — Нет-нет-нет-нет, — она бросила ножи и побежала, миновала два ритуальных посоха, игнорируя барьер. Она остановилась у края замерзшего озера. Гуан был там, тащил старую женщину. Она хрипела, держалась за грудь свободной рукой. Другая ладонь была красной, раздраженной, из ран что-то текло. Ее губы потрескались и обгорели. — Нет-нет-нет, — говорила онрё, забрала старушку у Гуана и помогла ей сесть на снег. — Янмей, так нельзя! Ты не можешь больше так делать.
Харуто коснулся ближайшего посоха. Посох металла. Он был прочно вонзен в землю, и барьер был активен, тихо гудел, как напряжение в миг перед поцелуем, но онрё прошла сквозь него. Он оставил посохи в земле и прошел к краю озера.
— Что случилось? — спросил он.
Гуан кутался в плащ, дрожал, его лицо было бледным.
— Этот, кхм, нинген, — сказал старый поэт, его зубы стучали. — Змей. Напал на нас. Она подожгла его.
— Ты не можешь, — закричала онрё в почерневшее лицо женщины. — Мудрец говорил, что та техника убивает тебя, Янмей. Больше нельзя ее использовать. Прошу. Нельзя. Нельзя…
Старушка слабо улыбнулась онрё губами в трещинах, подняла дрожащую ладонь к лицу онрё.
— Выбора не было. Змей пытался убить нас.
— Нужно было скормить ему старика и бежать.
— Эй! — сказал Гуан.
— Я учила тебя лучше, Кира, — сказала старушка.
Онрё дулась миг, а потом повернулась к Гуану и низко поклонилась.
— Простите.
Харуто взглянул на ритуальные посохи, все еще вонзенные в снег. Девушка была ёкаем. Она была онрё, Шики подтвердила это. Но что-то было не так. Она прошла легко барьер, а теперь переживала за старушку, может, ее бабушку. Извинилась перед Гуаном за оскорбление.
— Мы его убили? — спросил Гуан. — Нинген.
Харуто покачал головой.
— Огнем вы его просто ранили. Он будет отдыхать на дне озера, восстановится. Если он никого не съест, ему может не хватить энергии, и он угаснет, вернется на небо. Если он поест, он исцелится, — он повернулся к старушке и онрё. Девушка сидела между ними и ей. — Думаю, нам нужно поговорить.