На что же они могли надеяться раньше?
Вокруг отцовского рыцаря двигались мечущиеся значки, отображающие вассалов, загонщиков и хускарлов дома Девайн, но Рэвен уже давно оторвался от них, уйдя к туманным пикам гор.
Если кто-то и убьет зверей, так это он.
Следы пары необычных маллагр вели в самые верхние области плоскогорья Унтар — остроконечный горный хребет, который фактически делил мир пополам. Огромные звери — некогда столь распространенные на Молехе, но ныне почти истребленные — редко показывались на глаза людям, однако вместе с численностью сократились и их охотничьи угодья.
Три последних зимы выдались суровыми, а весны — немногим лучше, и снег завалил горные проходы. Хищные звери были вынуждены уйти в более теплые низины, так что неудивительно, что и проснувшимся от спячки маллаграм пришлось спуститься из своих логовищ в разломах.
Притаившиеся у подножия плоскогорья Унсар поселения — разрозненные ульи открытых разработок и перерабатывающие блоки-конурбации теперь оказались на охотничьей территории голодной маллагры и ее спутника. Уже погибло триста людей, и примерно тридцать пропало без вести.
Рэвен сомневался, что кто-то из схваченных жив, а если и так, то вскоре они бы пожалели, что не умерли сразу. Рэвену доводилось слышать истории о маллаграх, которые пожирали своих жертв несколько дней — по одной конечности за раз.
В город Луперкалия — исключительно безвкусное название для этих дней восстания — пошли жалобные петиции, умолявшие рыцаря-сенешаля выступить и убить зверей. Невзирая на большую тревогу, которую вызвало на Молехе предательство Магистра Войны, отец Рэвена решил повести охотничью команду на плоскогорье Унсар. При всей ненависти к отцу, Рэвен не мог отрицать, что старик знал цену своему слову.
Хотя Ликс принесла Змеиным Богам бесчисленные дары, чтобы те прервали жизнь Киприана, они пока не помогли. Рэвен никогда по-настоящему не разделял приверженность сестры-жены к старой религии, потакая ее верованиям лишь ради развратных и пьянящих развлечений, которые давали отдохнуть от ежедневной скуки.
Тропа, по которой он шел, пролегала по краю отвесного утеса. Через просветы в тумане и облаках Рэвену были видны равнины в тысячах метров внизу. Тянувшиеся почти до самого обрыва деревья были переломлены там, где прошла чудовищная маллагра.
По следу было несложно идти. Землю пятнали кровавые полукружья, тут и там постоянно попадались раздробленные куски брошенных костей, торчащие из-под снега. Рэвен загрузил в ауспик «Бича погибели» биосигнал, полученный при последнем нападении, и теперь обнаружение зверей было лишь вопросом времени.
— Раньше, чем я думал, — произнес он, выбираясь на широкую прогалину, и остановил продвижение своего рыцаря, увидев на снегу впереди громадное растерзанное тело.
Стоя в полный рост, маллагры имели рост почти семь метров. У них были объемистые обезьяньи плечи и длинные мускулистые руки, которые могли порвать неумелого рыцаря на куски. Кошмарные конические головы с тупыми носами обладали жвалами, щупальцами и многочисленными рядами зазубренных треугольных зубов.
У них было по шесть глаз. Два глядели вперед, как у хищников, два служили для бокового зрения, а еще два располагались в морщинистой складке плоти на загривке. Эволюционная адаптация делала охоту на маллагр дьявольски сложной, однако Рэвен всегда наслаждался ее трудностью.
Впрочем, этот зверь не представлял собой особой угрозы.
Самец-подросток примерно пятиметрового роста с шерстью цвета слоновой кости лежал на боку со вспоротым брюхом. Густая красная кровь дымилась на морозе, блестящие жгуты розовато-синих внутренностей валялись около живота, словно мясницкая требуха. Вокруг тела существа лежали разбросанные трупы дюжины шахтеров.
Рэвен повел своего рыцаря вокруг мертвого зверя, поглядывая на сенсориум в поисках признаков самки. Кровавые следы уходили в лес, дальше от края утеса.
Прежде, чем он успел продолжить охоту, земля задрожала. «Адский клинок» наконец-то нагнал его. Следом появилось множество мотоскиммеров, сенсориум «Бича погибели» зашипел от помех, и на пикт-коллекторе возникло морщинистое патрицианское лицо Киприана Девайна.
— Рад, что ты смог ко мне присоединиться, — произнес Рэвен, желая, чтобы первое слово было за ним.