— Он обманул пулю снайпера на Дагонет и избежал мечей убийц на Двелле, — произнес Абаддон, пинком опрокинув гравированную урну, украшенную расколотой Ультимой. — Должно быть, Медузон пребывал в отчаянии, если решил, будто у Шрамов есть шанс.
— Именно в отчаянии он и пребывал, — отозвался Аксиманд, ощущая зуд в том месте, где ему восстановили лицо. — Просто представь, что было бы, добейся они успеха.
Никто не ответил, никто не мог представить себе Легион без Луперкаля во главе. Одно не существовало без другого.
Однако Шадраку Медузону не удалось заманить Магистра Войны в ловушку, и Двелл потерпел жестокое поражение.
Столкнувшись с армиями Гора Луперкаля, все в конечном итоге терпели поражение.
— Зачем вообще защищать мертвецов? — спросил Кибре. — Если не считать господства на возвышенности над открытым городом, удержание Мавзолитики не несет реальной стратегической пользы. Мы могли просто разбомбить ее и послать ауксилии Армии Литонана добить выживших.
— Они знали, что Магистр Войны захочет захватить столь драгоценный ресурс нетронутым, — произнес Ноктуа.
— Это дом мертвых, — настаивал Кибре. — Какой из него ресурс?
— Ты теперь в Морнивале, отчего не спросишь у него сам? — отозвался Ноктуа. Кибре резко обернулся. Он не привык, чтобы к нему столь неформально обращался младший офицер. Требовалось время, чтобы Оставляющий вдов сжился с равенством внутри Морниваля.
— Полегче, Ноктуа, — предостерег Абаддон. — Пусть ты теперь и один из нас, но не думай, будто это освобождает тебя от уважительности.
Аксиманд ухмыльнулся гневу Абаддона. Эзекиль был бойцовой гончей на истончающейся привязи, и Аксиманд гадал, известно ли тому об этой своей роли.
Разумеется, Эзекилю было известно. Воин, которому недостает ума знать свое место, не стал бы Первым капитаном Сынов Гора.
— Мои извинения, — произнес Ноктуа, оборачиваясь непосредственно к Кибре. — Я не хотел проявить непочтительность.
— Хорошо, — сказал Аксиманд. — А теперь ответь Фальку, как следует.
— Мавзолитика занимает лучшее место для обороны в рифтовой долине, однако она практически не укреплена, — произнес Ноктуа. — Из чего следует, что двелльцы чрезвычайно ею дорожили, однако не воспринимали как военную цель, пока им об этом не сообщил Медузон.
Аксиманд кивнул и хлопнул рукой в перчатке по отполированным пластинам наплечника Ноктуа.
— Так почему Железные Руки считали это место ценным? — спросил Кибре.
— Понятия не имею, — ответил Аксиманд.
Лишь позднее он понял, что гораздо лучше было бы, если бы двелльцы уничтожили Залы Мавзолитики и разбили их аппаратуру на куски, лишь бы не дать ей попасть в руки Сынов Гора.
Лишь гораздо позднее, когда последние страшные спазмы галактической войны на мгновение стихли, Аксиманд осознал колоссальную ошибку, которую те допустили, позволив Мавзолитике устоять.
Они обнаружили примарха в Зале Паломника, где старинная аппаратура позволяла хранителям Мавзолитики получать доступ к воспоминаниям мертвых и сверяться с ними. Хранители присоединились к своим подопечным в смерти, и Гор Луперкаль управлял машинами сам.
В центре гулкого помещения гудел от энергии напоминавший храмовый орган колоссальный криогенератор, из источающих туман конденсаторов которого выходило множество заиндевевших труб. Основание было покрыто узором могильной пыли в месте, где истребительная команда Белых Шрамов сбросила маскировку.
От генератора наружу, будто спицы освещенного колеса, ряд за рядом тянулись расслабленные тела внутри установленных друг на друга стеклянных цилиндров. Аксиманд насчитал двадцать пять тысяч только в этом зале, а над землей было пятьдесят помещений такого же размера. Он еще не успел выяснить, сколько покоев вырезано в основании скалы.
Магистра Войны было несложно заметить.
Он стоял к ним спиной, склонившись над цилиндрическим тубусом, выдвинутым из гравиметрического поддерживающего поля. Между ними и Магистром Войны стояло двадцать терминаторов-юстаэринцев, вооруженных фальчионами с фотонным лезвием и двуствольными болтерами. Формально являясь телохранителями Магистра Войны, юстаэринцы были пережитком времен, когда военачальники действительно нуждались в защите. Гору требовалось от них не больше боевой силы, чем от Морниваля, однако после засады Хибу-хана никто не полагался на удачу.
Как и всегда, примарх притягивал к себе взгляды. Перед его громадной фигурой было правильно и подобающе проявлять преданность. Непринужденная улыбка демонстрировала, что Гор только что их заметил, однако Аксиманд не сомневался, что он знал об их присутствии задолго до того, как они вошли в зал.