Энни Уинтерс, Тонни Уэст
Мстительный любовник. Часть 1
Внимание!
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!
Просим Вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.
Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.
Эта книга способствует профессиональному росту читателей.
Любое коммерческое и иное использование материала,
кроме предварительного ознакомления, запрещено.
Название на русском: Перевод: Юлия Убагс
Редактор: Леся Мельник
Вычитка: Анастасия Ланцова
Обложка: Надежда Ефимова
Переведено специально для группы: https://vk.com/romantic_books_translate
Любое копирование без ссылки на переводчика ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд!
Глава 1
Джекс
Десять минут до побега.
Я наклоняю голову и прислушиваюсь, раскрыт мой план или нет. Изменение темпа шагов охранника. Где-то срабатывает сигнализация. Неожиданные голоса или звук взведения курка пистолета.
Но всё спокойно.
Если моя команда хорошо сработала, все так и будет, вплоть до моего исчезновения.
Девять минут.
Я коротаю время прочтением последнего сообщения:
«Веревка опаляет, скользя по твоей коже, страсть сжигает все предохранители. Узел завязан как следует, и ты резко вдыхаешь, будто тебя поймали в ловушку, опоясывающую твое обнаженное бедро».
Конечно, это послание не от красивой девушки. Собственно, это и не любовное письмо. Это секретный код, которым я пользуюсь в сети.
Для тех, кто знает его, здесь всё предельно ясно. «Страсть сжигает» — это подготовка к газовой атаке, определение запасного пути к выходу.
Я не допущу ни одной незапланированной детали.
Семь минут.
Узлы были моим дополнением в наш семейный код после того, как мои родители ушли от Мстительных. «Отличные веревки». «Великолепные узлы». Все в этом языке взывает к чувствам.
Красота. Мощность. Подчинение.
Мне нравится всё из этого.
Звуковой сигнал в конце длинного коридора. Новый охранник идет на дежурство. Осталось пять минут до осуществления плана.
Я готов.
Глава 2
Мия
В этом большом доме так тихо, что мне нечем себя занять. Я ничего не могу с собой поделать. Я хочу прочитать последнее письмо еще раз.
«Я представляю веревку, скользящую по твоим шелковистым складкам. Первый узел фиксируется напротив твоего опухшего клитора. Ты стонешь, и твой голос как наркотик для меня, — опьяняет, завлекает. Я хочу услышать его снова. Я затягиваю узел, еще больше вдавливая его в твое тело».
Мое сердце бешено колотится. Я прижимаю ладонь к груди, будто это замедлит его.
Я отрываю глаза от страницы. Если не перестану сейчас читать это, мне придется провести долгую одинокую ночь в холодной постели.
Одно из двух — либо я продолжу читать, либо нет.
«Твое дыхание ускоряется, и твоя рука тянется вниз. «Непослушная девочка», — шепчу я, и затягиваю петлю на твоем запястье. В мгновение ока твоя рука вытягивается вдоль кровати. Я привязываю веревку к спинке кровати. Ты обезврежена. Ты в моей власти. Ты — моя».
Бумага мнется в моих дрожащих пальцах. Я разглаживаю ее на деревянной поверхности старого стола, который моя тетя ценит в сто раз больше, чем остальную мебель в доме.
Тетя... После ее ухода здесь теперь тихо. Прошло две недели. И только тиканье старинных часов в гостиной прерывает тишину.
Я опираюсь на спинку стула. Особенные части моего тела напряжены и чувствительны. Я никогда не ввязывалась в такие сумасшедшие отношения, но это было так... Как он сказал? Опьяняюще. Завлекающе.
Тяжелый вздох вырывается из моей груди. Я вытаскиваю конверт из-под исписанных страниц и изучаю штамп уже в сотый раз:
«Тюрьма Ридли.
Чикаго, штат Иллинойс».
Это его последнее письмо, доставленное сегодня утром. И единственное отвлечение от моих долгих, странных дней в этом пустом доме, где я не знаю, что делать после ухода последнего члена моей семьи.
Обвожу пальцем края штампа. Его проставили неделю назад. Потребовалось время, чтобы доставить письмо. Скорее всего, кто-то в тюрьме должен был прочитать его и одобрить содержание. Интересно, что они об этом подумали.
Мои глаза цепляются за строчку:
«Узел скользит по тебе, вызывая новый крик возбуждения».
Хватит. Стоп.
Я встаю, обдувая лицо конвертом. Когда несколько месяцев назад доставили первое письмо, я решила, что кто-то ошибся адресом. Тетя Бей была не из тех, кто переписывается с кем-то в тюрьме.
Но она уже не могла говорить, когда я приехала ухаживать за ней. Последний удар был настолько сильным, что отнял ее речь и большинство двигательных функций. Соседи, присматривающие за тетей, больше не справлялись, так что ей пришлось бы доживать свои дни в доме престарелых, находящимся в тридцати километрах отсюда. Но в нашем небольшом городке штата Теннеси нет таких заведений. Предполагается, что семьи заботятся о своих больных.