— Что это? — съедаемая любопытством, я указываю на шестиугольник.
Джекс смотрит на дисплей. В ярком свете дня он кажется менее внушительным. Я наконец-то вижу цвет его глаз. Серо-голубые. Он невероятно красив. Никогда не видела таких мужчин. Разве что в кино.
Вспоминаю, как он смотрел на меня прошлой ночью, когда я думала, что он поцелует меня. Мое сердце начинает быстрее биться.
— Это мои соотечественники и их расположение.
То, как его голос вздрагивает на слове «соотечественники» предполагает, что эти точки явно нечто совершенно противоположное дружественному.
— Ты сказал, что вчера дом моей тети был «скомпрометирован». Каким образом? — Его взгляд скользнул по мне, а затем вернулся к дороге.
— Кнопку тревоги нажала ты, так что ты должна знать.
— Я понятия не имела, что в моем абажуре что-то есть.
Его лицо мрачнеет. Этого Джекса я помню. Сердитый. Подозрительный. Нервный.
— Его должны были заменить на более современную модель. Ты недавно установила сейф в доме?
Этот вопрос кажется уловкой. Он знает, сколько я пишу ему письма.
— Я выросла там. Нескольких лет провела в колледже. А затем вернулась, чтобы заботиться о тёте.
Его лицо становится еще более угрюмым. Он думает, что я вру, но не понимаю почему. Неужели он думает, что я что-нибудь знаю? Я внезапно понимаю, как невинных людей судят за преступления. Не важно, что ты не причастен. Ты виновен только потому, что оказался не в то время, не в том месте.
— Не понимаю, почему ты лжешь мне. Я высокопоставленный Мститель. Я все знают об этом доме.
— Не думаю, что знаешь. Ты говоришь, что там жила некая Джорджиана Пауэрс, но это не правда. Моя тетя Беа владела этим домом несколько десятилетий. Я провела там большую часть своего детства. Ты ошибаешься. — Я качаю головой. — Ты слишком упрям, чтобы признать это.
— Я никогда не ошибаюсь. Поэтому и оказался там, где оказался.
Фыркаю, выражая несогласие.
— Тюрьма Ридли? Это что-то вроде особого положения?
Отворачиваюсь от него и смотрю на величественные сосны, стоящие вдоль шоссе. Должно быть, мы проезжаем какой-то национальный парк, потому что дорога сужается и больше не видно домов или предприятий.
Джекс злится нависшей тишине, но мне все равно. Я лишь озвучиваю очевидное. Мне нечего терять. Я уже приняла все, что может случиться. Похищение. Изнасилование. Пытки. Ладно, не пытки. Это мне сложно принять. Если меня убьют, надеюсь, это будет быстро.
Не понимаю зачем все эти проблемы.
— Это письма? — Я поворачиваюсь к нему. Надеюсь, мой голос звучит так же паршиво, как я себя чувствую.
— Что ты имеешь в виду?
— Причина, по которой ты меня похитил. Это потому, что я притворялась Клаусом? — Я проглатываю комок в горле. — Мне очень жаль. Я думала, что твои письма... интригующие, и если я отвечу на них, это никому не навредит. Я думала, тебе понравилось.
На его лице дергается мускул. Мои неуклюжие извинения расстраивают его.
— Прекрати. Ничто не говорит, что ты причастна к этому. Даже если твои письма не относились к делу, ты была в безопасном доме Мстителей, а это последнее известное место пребывания моего друга.
Я сдаюсь. Он не будет слушать меня. Он думает, что все, что я говорю, ложь. Мы едем непонятно куда, но если то место хоть немного похоже на его автомобиль и прибамбасы в багажнике, то там наверняка опасно.
Мой живот урчит. Мы не завтракали, а Джекс даже не подумал об этом. Наверное, Мстители питаются гневом. Хотя и эта пища не для меня.
Мужчина словно прочел мои мысли:
— Рискованно останавливаться на этом маршруте. Нас накормят в бункере.
— В Ритце что, отсутствует обслуживание в номерах?
— Меня дважды травили в отелях, — мрачно отвечает Джекс. — Слишком слабая безопасность.
Это меня затыкает. Что это за жизнь, если тебя отравляют в шикарной гостинице? И какой мужчина выживает — да еще и дважды?
Мы съезжаем с шоссе на гравийную дорогу, и вскоре оказывается в лесу. Страх нарастает. Это идеальное место, чтобы спрятать труп. Интересно, убьет ли меня Джекс. Все в нем говорит мне, что это возможно.
Кроме прошлой ночи. Почти поцелуй. Он чувствовал то же, что и я. Прижимаю руку к своему животу. Платье мягкое и гладкое. Вчера Эмма сказала, что это кашемир. Что для меня только лучшее и мне повезло.
Везучая! Ха!
Дорога становится более ухабистой, и даже в этом навороченном автомобиле нас начинает потряхивать. Джекс держится за руль обеими руками и смотрит на дорогу. Шестиугольник загорается пульсирующими яркими точками. Они сосредоточены на пространстве, к которому мы приближаемся.
Скошенные маленькие деревья и подлесок под шинами. Через несколько метров мы останавливаемся под навесом деревьев.
— Почему ты съехал с дороги?
— Мы не можем появиться прямо у дверей. Если все пойдет не по плану, я хочу иметь средство передвижения.
— Они не знают, что ты приедешь?
— Мы находимся за периметром надзора и скрыты от спутников. Кроме автомобиля. Даже если его увидят, он зарегистрирован на гражданского. Просто авария.
Я понимаю, что до боли впилась пальцами в ручку дверцы.
— Значит, мы пойдем пешком?
Он бросает взгляд на мои туфли.
— У тебя есть другая обувь?
— Могу посмотреть. — Поворачиваюсь на сиденье и тянусь к красной сумке. К сожалению, единственная обувь в ней — это пара высоких ботинок на платформе.