Мое сердце бьется быстрее, когда я смотрю на него. Его грудь гладкая и мускулистая. Мышцы рук накачены, но не как у бодибилдеров. Его живот плоский и выглядит так, будто он качает пресс даже во сне.
Я хочу его удержать. Хочу, чтобы он был рядом. Я помню, как он смотрел на меня в отеле. Знаю, он хотел меня. Мне просто нужно понять, как вернуться к этому. Поэтому я сижу в холодном сарае на куче сена в полупрозрачном лифчике и стрингах. Пора идти ва-банк.
— Ты должен отвезти меня домой?
— Mиа, ты же знаешь, что так нужно.
По крайней мере, он это признает. Но я не могу туда вернуться. У меня ничего нет. Никого. И это жизнь? А здесь опасность. Побег. Автомобильные погони. Мне это подходит. Я знаю.
Я отрываю глаза от его груди и осматриваю сарай. У меня мало времени, чтобы убедить его. Я ломаю голову над тем, как произвести на него впечатление.
Веревка. Здесь должна быть хоть какая-то веревка. Красная, вероятно, в машине, но я не могу позволить ему пойти за ней. Он может передумать слушать меня.
Это сарай. Так что здесь точно есть веревка.
Я вижу моток, висящую на крючке возле двери.
— Мне нужно, чтобы ты научил меня кое-чему.
Он удивленно смотрит на меня. Здесь не так много света, но я вижу достаточно. Он насторожен. Может, немного устал.
— Что ты хочешь знать?
Я встаю и позволяю платку и рубашке вновь упасть на землю. Его взгляд окутывает мое тело. Я понимаю, что он, возможно, неправильно понял, волна страха охватила меня. Прежде чем он начнет говорить или что-нибудь сделает, я подхожу к веревке.
Я чувствую, что он смотрит. Мое белье не оставляет места для воображения, так что придется потрудиться, чтобы не чувствовать себе нелепо. Такое ощущение, что я, — Миа из маленького городка, — бегаю в крошечном красном белье вокруг Джекса.
Он ждет. Я снимаю веревку со стены и чувствую его интерес, хотя отсюда не могу видеть выражение его лица.
Я рада, что сейчас не на каблуках. Спотыкаться о собственные ноги точно никак бы не помогло мне сейчас. Но у меня ощущение, что и кроссовки могут быть не менее сексуальными. Для Джекса это не имеет значения.
Я возвращаюсь к нему. Он все так же сидит в сене и его лицо на уровне моих бедер. Я ужасно хочу подойти еще ближе, но не знаю, как заинтересовать его и при этом не выглядеть глупо.
Протягиваю веревку.
— Я хочу знать, как ты выбрался из моего узла в машине.
Взгляд Джекса откровенен: он не хочет прикидывается, что смотрит на что-то, кроме меня. Его глаза скользят по моим коленям, бедрам и останавливаются на тонких стрингах. Ремешки собраны вместе с небольшим количеством ткани и ничего не скрывают: ни цвет волос, ни темную линию, на которой он сосредоточился.
Я чувствую прилив тепла и внезапную влажность. Но я привыкла к этому. Я чувствовала это от чтения его писем. Я больше не боюсь, хотя, думаю, что должна. В колледже я надеясь, что у меня случится с кем-то любовный роман, но этого не произошло. А еще я не боюсь, что забеременею. Но мне страшно, что мне понравится все, что он будет делать со мной, и он все равно уйдет.
— Значит, ты хочешь, чтобы я научил тебя, как выкрутиться из узла? — спрашивает он.
— Да.
— По какому методу? — добавляет он.
— Как Мстители.
— Тогда разденься, — говорит он.
— Ч-что? — заикаюсь я. — Какое это имеет отношение к тренировкам?
Его голос спокоен и отрешен.
— Мститель не ставит под сомнение обучение.
Я колеблюсь.
— Если я сделаю все хорошо, ты позволишь мне остаться?
— Разденься, — повторяет он.
Это тест. Я не завалю его. Я стесняюсь и немного смущена, но все идет именно в том направлении, в котором я хочу. Поэтому я подчиняюсь.
Снимаю обувь. Наклоняюсь и кладу моток веревки на пол. Тянусь за спину к застежке лифчика. На мгновение замираю, понимая, что руки трясутся. Я не знаю, как далеко это зайдет, но я соглашусь на все, что скажет Джекс. Это мой единственный шанс убедить его оставить меня, и я не буду бояться.
Бретельки скользят по моим рукам, и я позволяю бюстгальтеру упасть на пол. Борюсь с желанием прикрыть себя.
— Встань прямо, — приказывает он.
Я понимаю, что сгорбилась, как будто мои плечи могут спрятать меня. Поднимаю подбородок и вытягиваю руки по бокам. Выставляю вперед грудь со стоящими сосками.
Джекс откидывается на локоть.
— Трусики.
Я вставляю большие пальцы за резинку.
— Медленно, — добавляет он.
Я проглатываю комок в горле. Немного спускаю их на бедрах. Мои волосы уже почти высохли и щекочут кожу, когда я наклоняюсь, чтобы подтолкнуть трусики ниже колен. Когда они падают, я выпрямляюсь.
— Подойди ближе.
Мое сердце забилось у меня в горле. Я делаю шаг к Джексу, достаточно близко, чтобы он мог протянуть руку и прикоснуться ко мне где угодно.
Его рука обхватывает мою лодыжку и скользит вверх. Я не могу дышать, чувствуя его ладонь на своей коже.
Он достигает моего колена и продолжает двигаться по моему бедру. Я чувствую пульс между ног и горячую влажность, в ожидании его. Никто раньше не касался меня там, и это так отличается от всего, что было раньше, что я хочу наклониться и встретиться с ним на полпути.
Без предупреждения он ударяет по ямке за коленом. Это бросает меня в сено, прямо на платок, который я сбросила пару минут тому. Еще мгновение и мои запястья зажаты над моей головой его железной хваткой. Его обнаженная грудь прижимается к моей, и я настолько потрясена тем, как быстро он повалил меня, что вскрикиваю.
— Ты хочешь научиться спасаться от этого? — спрашивает он.
— Да. Это то, чего я хочу.
Его лицо в нескольких сантиметрах от моего. Его глаза задерживаются на моих губах, и мне интересно, думает ли он о том, чтобы поцеловать меня. Я хочу, чтобы он это сделал. Это огненное отчаянное желание, которое, думаю, я не смогу сдержать. Моя грудь вздымается от тяжелого дыхания, создавая трение в месте, где наша кожа соприкасается.
— В машине ты сделала один захват и четыре узла, — говорит он. — В этом твоя ошибка. — Он смотрит вверх. — Давай найдем что-нибудь.
Он поднимается и передвигает меня, платок и веревку ближе к столбу.
Веревка скрипит, когда скользит по грубой древесине. Я не вижу узла, который он вяжет. И я не могу сконцентрироваться. Его грудь так близко. Горячая и голая. Я хочу прикоснуться к нему, но связана. Я немного прогибаюсь и восстанавливаю контакт.
Джекс изучает свои узлы. Я смотрю вверх. Мои руки плотно прижаты друг к другу и привязаны к столбу.
Я едва могу их переместить. Мне не выбраться.
— Самая сложная часть побега — это сосредоточенность, — говорит Джекс и поднимает один конец веревки. — У меня такое чувство, что это может быть одной из твоих слабостей. — Он хватает мои колени и разводит их в стороны.
Я задыхаюсь. Не знаю, что он собирается делать дальше. Он держит веревку в руках, позволяет ей медленно опускаться, пока она не достигает моих ног.
Кожа электризуется, и я не могу себе помочь. Я стону. Я дергаюсь против узлов. Я хочу освободить руки.
— Подумай об узлах, Миа. Ты знаешь, как они созданы. Ты знаешь все о них. — Он проводит концом веревки по моим нежным частям снова.
Я в огне. Касание веревки болезненно и оставляет меня испытывать боль от желания. Я хочу сильнее. Я хочу больше. Я хочу облегчить эту огненную потребность.
— Сильнее, — шепчу я, шокированная сама собой.
Джекс останавливается на секунду, он удивлен, но соглашается. Веревка шлепает меня. Всплеск чистого удовольствия.
— Больше, — умоляю я.
— Развяжи узел, — говорит Джекс.
Я пытаюсь переместить руки, но они крепко связаны. Мое тело выгибается, когда я пододвигаю бедра к Джексу.
— Я не могу, — говорю я, — пожалуйста.
— Сосредоточься, — говорит он, рассматривая конец веревки. — Ты терпишь неудачу.
Я смотрю на руки. Я вижу изгибы веревки, но не могу двигаться, чтобы что-то сделать.
Веревка касается моего живота, и я снова сосредотачиваюсь на Джексе.
— Я немного ослаблю узлы, — говорит он. — Это основной сизаль с тремя ветвями. Начало хороший флоггер. Начинай.
Я тяжело сглатываю, когда он немного распускает узлы. Удовольствие уже отступает, и я хочу его вернуть. Он использует одну свободную деталь, чтобы обернуть конец, чтобы веревка не порвалась.
— Подумай об этом перевернутом повороте, — говорит он, — и как ты можешь достичь этого.
Я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме моей потребности в этом касании и его взгляде на мне, полном похоти, интереса и удивления. Он доволен мной, и это так же сильно, как удовольствие от касания.
Но Джекс откинулся назад. Он ничего не сделает, не даст мне большего, если я не удивлю его.
Я тянусь к веревкам. Они грубые и раздражают меня, в отличие от гладкого шелка. Я продолжаю ослаблять их, но потом понимаю, что могу сработать по-другому, если объединю их.
— Теперь ты поняла, — говорит Джекс. Я вознаграждена за свой прогресс резким ударом между ног концом веревки.
Джекс приложил больше силы, но он это знает и прикладывает руку к моей коже, чтобы успокоить ее.
Я снова теряю концентрацию.
— Тебе это нравится? — спрашивает он и надавливает чуть сильнее.
— Да. — Я снова в огне, мое тело пульсирует от желания.
— Развяжи веревку, и получишь намного больше, — говорит он.
Я сжимаю руки и вытягиваю палец. Да, я могу дотянуться до первого узла. Я тыкаю в узел, как будто держу инструмент для разделения нитей. Любой узел, который можно связать, можно развязать. Это просто обратная головоломка.
Мой палец работает внутри.
— Очень мило, — говорит Джекс.
Я останавливаюсь, ожидая награды. Он кусает меня. Я кричу, а затем стону, когда его рука охлаждает ожог. На этот раз его палец скользит вниз, мягко касаясь налившегося бутона.
Я снова тянусь к нему, прижимаясь к его руке. Я хочу гораздо больше. Я хочу все.
Но Джекс отступает, небрежно постукивая концом веревки по ладони.
Я наконец-то распутываю первый узел. Мои руки опускаются примерно на сантиметр, и мне становится намного легче добраться до второго узла.