На подъезде к отелю во мне все затрепетало внутри, когда я представляла, что будет дальше. Мой пульс учащается, когда я вспоминаю прошлую ночь. Кровь устремляется вниз, вызывает легкую боль, но эта боль ничто по сравнению с тем, что я хочу чувствовать. Даже книги, которые я читала, не готовили меня к таким ощущениям.
Внимание Джекса приковано к дверям, швейцарам. Он изучает угрозы, пока паркует машину. Затем его взгляд останавливается на мне, и мужчина успокаивается. Под его взглядом исчезает и мое волнение. Я подхожу ему. Но он еще не знает или не хочет признать это.
Швейцар открывает входную дверь, и носильщик начинает вытаскивать наши чемоданы из багажника. Как только мы зашли, нас остановил пожилой джентльмен в костюме.
— Виконт Арджетти, — произносит он. — Мы договорились о раннем ужине в Вашем номере, и шампанском, которое Вы просили. Вот Ваш ключ и пропуск на лифт VIP-этажа. Пожалуйста, дайте знать, если я могу чем-то помочь. — Он кланяется так, словно Джекс член королевской семьи.
— Есть один вопрос, — говорит Джекс.
— Конечно, сэр. — Этот человек сама любезность.
— Я был бы признателен, если бы нам разрешили использовать выход, который менее, — Джекс окидывает взглядом вход в отель, — общественный.
— Конечно, сэр, — говорит мужчина. — Вам стоит лишь позвонить. Я отправлю лучшую охрану для Вашего сопровождения.
— Спасибо. Замечательно. Моя жена ждет ребенка, и мы хотели бы избежать любого стресса.
Мужчина снова кланяется.
— Мои поздравления, сэр. Мы сделаем все возможное, чтобы никто не заметил Вашего прибытия или отъезда.
— Благодарю. — Джекс берет меня за руку и ведет через вестибюль.
Когда мы подходим к лифту, я шепчу:
— Виконт? Ждет ребенка?
Джекс слегка улыбается.
— Уловка, которая гарантирует нам защиту и конфиденциальность.
Он касается моего живота.
— Все хотят защитить ребенка.
— Ты ужасен, — шепчу я, в то время как во мне все переворачивается от его прикосновения и мысли о ребенке от этого мужчины. Интересно, что нужно сделать, чтобы он сделал обратную вазэктомию.
— Ты даже не представляешь, насколько, — говорит он и нажимает кнопку верхнего этажа. Кнопка мигает, но лифт не двигается, пока Джекс не проводит карточкой-ключом на панели. Мы начинаем плавно подниматься.
Когда двери открываются, я на мгновение застываю. Вместо коридора мы оказались в большом холе, освещенном солнцем. Всюду стоят диваны, в одном углу расположен бар с молчаливым барменом. У этой комнаты четыре двери, по две с каждой стороны. Джекс ведет нас направо и открывает вторую дверь.
Если я думала, что отель в Сент-Луисе был шикарным, то даже не знаю, как назвать этот.
В одну из стен встроен камин, такой большой, что в него можно войти. Над ним картина с девушкой, играющей на пианино. Здесь также есть бар, за исключением бармена, полностью заполненный бутылками. И рояль в углу.
Как и гостиная, одна стена от пола до потолка полностью стеклянная. Нэшвилл раскинулся внизу, такой красочный и яркий в лучах вечернего солнца.
— Красиво. — Я подхожу к роялю и провожу пальцами по клавишам. — Играешь?
— Редко, — отвечает Джекс. Он подходит к бару и достает бутылку шампанского из ведерка со льдом. Пока он открывает ее, я замечаю арку и иду туда. Она ведет в столовую с таким же видом из окна. Круглый стол уставлен блюдами. Две зажженные свечи. На столе открытая бутылка вина в ожидании, когда ее разопьют.
— На этот раз ты меня кормишь, — бросаю через плечо. — Должно быть, я поднялась на ступеньку выше.
Кладу руку за спинку кресла. Все в этой комнате нежно-голубое. Стены. Стул. Скатерть. Даже посуда. Я словно во сне.
Джекс подходит ко мне сзади.
— Да, и даже на несколько ступенек, — говорит он, и по обе стороны от меня появляется по бокалу шампанского.
Я беру один, и Джекс разворачивает меня лицом к себе. Мы отпиваем по глотку. Напиток восхитительный, пьется легко, как вода. Джекс смотрит на меня, и я дрожу под его взглядом. Даже несмотря на прошлую ночь, я не знаю, чего ожидать.
— Наверное, у меня в волосах осталось сено, — выпаливаю я.
Мужчина улыбается мене одной из тех редких улыбок, и я готова поклясться, что он будто светится изнутри.
— Ты всегда говоришь неожиданные вещи.
— Я знаю. И это проклятие. — Боже, как неудобно. Почему его заинтересовала такая провинциалка из маленького городка?
— Нет, это мило. — Он берет мой бокал и ставит на стол. Затем подводит к столу и отодвигает для меня стул. — Давай что-нибудь поедим, а потом позаботимся о сене.
Мое лицо горит, но я слушаюсь. Заглядываю под серебряную крышку, от моментально распространившегося запаха жареного стейка и пасты под сливочным соусом рот наполняется слюной.