Я провожу руками по кардигану, чувствуя, мощные бицепсы. Я начинаю расстегивать пуговицы, желая большего, чем чувствовать каждый изгиб.
Горячий, плоский и твердый живот. Я провожу руками по гладкой груди Джекса. Чувствую каждый его вдох.
Джекс просовывает руки мне под зад и притягивает к себе. Мои ноги теперь по обе стороны от его бедер. Его пижамные штаны ничего не скрывают, и я чувствую, как он возбужден. Я наклоняюсь и вытаскиваю его член, крепко сжимаю его в руке.
— Джекс, — шепчу я, чувствуя, как внизу разливается жар.
Он мне ужасно нужен. Никто не может видеть через окна «Мстителей».
Колетт, вероятно, поставила перегородку только для этого.
Я опускаюсь и беру его в рот. Джекс поднимается вверх, и я вбираю в себя все, что могу, упиваясь слегка соленой горячей плотью.
Руки Джекса хватают меня за голову. Я осторожно поднимаюсь к кончику и снова опускаюсь. Я хочу делать все с Джексом. Все и всюду. В автомобилях. В отелях. На сеновале.
Он поднимает меня и расстегивает пуговицу на моих черных кожаных штанах. В одно мгновение он стягивает их вниз. Я сбрасываю свои ботинки, чтобы освободиться от мешающей одежды.
Джекс расстегивает молнию на моей куртке и снимает ее с меня. Серая водолазка на мгновение ослепляет, закрывая мне глаза. Прохладный воздух касается моих плеч, и уносится в окно.
Я сдергиваю кардиган с его рук и стягиваю со спины. На мгновение он запутывается в рукавах, и мне это нравится, я оставляю горячий поцелуй на его губах.
Как только его руки освободились, и он расстегивает мой лифчик.
Он прижимает меня к себе, его губы обхватывают грудь. Дыхание, как огонь, обжигает нежный сосок. Одна рука тянется между моих ног, отодвигая трусики, когда он вдавливает палец внутрь меня.
Я стону, прижимаясь к нему. Это был самый длинный, самый ужасный день, но вот мы здесь, вместе, кожа к коже.
Его ритм становится более настойчивыми, более мощным. Я приподнимаюсь, желая его, желая отпустить свой контроль. Я хочу потеряться хотя бы на мгновение, и позволить Джексу завладеть мной.
Я поднимаю колено и стягиваю трусики на лодыжку, чтобы нам не могло ничего мешать. Я чувствую, как эрекция Джекса прижимается к моему бедру, и не хочу ждать, а сажусь на нее. Джекс перемещает руки, чтобы помочь мне, когда полностью погружается в меня. Я вся горю, хочу быстро, горячо и жестко.
Одной рукой Джекс сжимает мое бедро, а второй продолжает меня ласкать. Я поднимаюсь над ним, а затем падаю вниз.
Я хочу кричать, но помню о Колетт, и зарываюсь лицом во влажные волосы мужчины. Джекс подталкивает меня, крепко прижимая к себе, и позволяет мне двигаться в своем собственном темпе.
Я не собираюсь долго ждать освобождения, которое мне так нужно.
Пальцы Джекса ласкают мой нежный набухший бугорок, и огненный взрыв моего тела заставляет мои мышцы сжиматься вокруг него. И тогда я не могу сдержать крик, охваченная дрожью моего оргазма.
Я слышу стон Джекса и чувствую горячий поток внутри меня.
Реальность разбивается вдребезги, и все, что я чувствую — это оргазм и его руку на моем бедре.
Сейчас я держусь за плечи Джекса, и это единственная связь, которая у меня есть, поскольку все остальное потеряно. Он обнимает меня, прижимая к своей твердой груди. Я не могу остановиться, все еще поднимаясь и опускаясь, ловя каждый момент ритмичного пульса. Я не хочу, чтобы это закончилось. Я хочу остаться здесь, запертой в этом уединенном пространстве, мимо пролетающих деревьев, где мир — просто несущееся цветное пятно.
Мой Джекс вернулся и держит меня в своих руках. Я едва могу дышать. Мир снова успокаивается. Моя кожа разогрета его близостью.
— Я держу тебя, — шепчет он мне в шею.
Я не могу говорить. Просто держусь за него. Жизнь очень скоро напомнит нам о себе. Но сейчас, я просто хочу держаться.
Глава 15
Джекс
Мия только застегнула куртку, когда Колетт обращается к нам с передней части машины.
— Будем в Вашингтоне через десять минут. Я сделаю несколько маневров, чтобы убедиться, что мы замаскированы, когда войдем в «брюхо кита».
— Можешь уже опустить перегородку, — говорю ей. — Твои девственные глаза в безопасности.
— Как скажешь! — Говорит Колетт, опуская перегородку и наполняя машину дополнительным светом.
— Дай мне наручники, — говорит Мия.
Я протягиваю руку и позволяю ей застегнуть их на запонках из оникса.
Раньше я никогда не позволял ни одной женщине надевать на меня наручники. И это многое сейчас говорит обо мне. Нам придется войти и сыграть свою роль. Но я клянусь, что мы уйдем на пенсию после того, как уничтожим Сазерленда и отзовём приказ об убийстве Колетт и Сэма.
— Погода теплая, — говорит Колетт, когда мы выезжаем на автостраду в сторону центра города. Она наклоняется и заглядывает вверх. — Три замаскированных «Мстителя» и, по меньшей мере, дюжина фальшивых вертолетов новостных каналов.
— Как ты определяешь замаскированный вертолет? — Спрашивает Мия. — Я вижу лишь те, с большими названиями каналов по бокам, и все.
— Учись замечать несоответствия. — Я показываю на окно. — Видишь черный вертолет? А ниже и правее от него есть еще один, замаскированный.
Мия делает круг рукой в воздухе, будто рисует невидимые часы.
— Там облако с необычным изгибом! Кажется, я его увидела.
Я откидываюсь назад.
— Колетт, есть какой-нибудь план?
Она оглядывается на меня.
— У Сэма. Мы все обсудим, когда соберемся вместе.
— Думаю, у нас нет времени инсценировать твою или его смерть.
— Господи, уже и так невозможно сказать, кто на самом деле жив или мертв, — говорит Колетт. — Я никогда не видела сеть в таком хаосе.
— Это именно то, что стремишься создать, если собираешься захватить власть, — говорю ей. Я тянусь к руке Мии. Я не забыл, что она не знает, кто она. Я хочу, чтобы она узнала эту информацию до того, как мы войдем.
— Ты оставила свое кольцо в отеле?
Она тянется к рюкзаку, лежащему у ее ног.
— Нет, оно здесь. — Она вытаскивает синюю комбинацию и роется на дне сумки.
Я беру клочок ткани:
— Я рад, что ты спасла ее.
Мия усмехается, легкий румянец окрашивает ее щеки.
— Вот оно. — Она протягивает мне ладонь, в которой поблескивает большой черный камень.