— Наша очередь еще придет, — тяжко уронил Агвамма.
— А, может, это какой-то сумасшедший? — предположил Аоллех.
— Может-то может, — вздохнул Бутар-хасэ, — но этот сумасшедший слишком хорошо знает тех, кого никому особенно знать не положено.
Верно. Знать в лицо эсо позволено очень немногим. И обычно это либо сами эсо, либо те, кто умеет молчать. Остальные долго не живут.
— Мало того, — продолжал Бутар-хасэ, — никто из них не позволил бы себя так просто убить. Так что это либо действительно сумасшедший — они бывают очень изобретательны, либо кто-то свой.
Это прозвучало, как удар грома. Все замолчали. Я озиралась по сторонам, чувствуя, как по спине ползет холодный пот. Мы все слишком привыкли верить друг другу, привыкли полагаться на незыблемость наших клятв и традиций, и теперь все это рушилось. Свой. Предатель. Зачем? Кто?! Мне выпала сомнительная привилегия увидеть страх на лицах эсо…
— Я мог бы понять, если бы они были из одного клана или из родственных кланов, — сказал Агвамма, — но тут народ совершенно разный, а двое так вообще инут. Не вижу связи.
— А как они были убиты? Где и при каких обстоятельствах? Когда их хватились? — Аоллех не в шутку взялся за дело. Остальные трое молодых молчали.
Я посмотрела на собравшихся. Здесь было человек сорок. Мало какой клан мог позволить себе больше десяти эсо. Только у Таруш и Уллаэ было столько. Остальные два крупных клана, с которыми стоило считаться, имели по три-пять эсо, не больше. Мелкие кланы пользовались услугами инут. Телохранителей высшего ранга и особо опытных воинов я не считаю — это совсем другое дело. Вырастить и воспитать эсо — вещь дорогая. Есть еще эсо инут, которых знают все прочие эсо, но это орден со своим четким и строгим уставом. Те же, кто нарушает законы эсо клана или эсо инут — умирают. Мало того, во всех спорных вопросах призывают обычно эсо инут, ибо они могут судить бесстрастно. А уж махта любого клана, или махта инут — настолько влиятельны и почитаемы, что к их решениям прислушаются даже владыки. Кто же осмелится убить махта… За что? За некое решение, которое не понравилось убийце? Зачем? Напугать прочих? Заставить что-то сделать?
— Убиты все по-разному. Тума-эсо был отравлен ядом рыбы кахин в харчевне, где всегда ее ел. И уж не у Мехтинема-эшхану в заведении травятся этой рыбой. Хбуну-эсоахэ упал с крыши дома, где он обычно проводил наблюдения за звездами. Харанхаш-эсоахэ… Он заколот. — Все посмотрели на меня. — Нет, это не ты, уже проверено. Хотя, может, на тебя и хотели свалить. Заколот в собственном доме. Никаких следов пребывания чужого в доме замечено не было. Амар-эсо найден с перерезанным горлом. Похоже, он был пьян, когда его убили. А Гармэ-эсоахэ инут махта получил звездочку в глаз. Видимо, не ждал нападения, как и прочие.
— Может, убивали разные люди?
— Ничего нельзя сказать. Ясно только то, что они убиты, и что все это нужно расследовать. И еще то, что эсо теперь придется все время быть начеку.
— А, может, это дело рук городских убийц?
— Ну, уж нет, — проворчал не замеченный нами раньше человек. Либо он вошел попозже, либо невероятно ловко умел прятаться даже в небольшом скопище народа. — Я Суман, — весомо сказал он. — Я не прячу перед вами своего лица — вот, смотрите. Конечно, нашему слову вы верить не будете, но уж клятва Анхасу-бари для всех священна. Так вот, мои ребята никогда не тронули бы эсо, ни за какие коврижки. У нас свои пути, у вас свои. Да, мы убиваем за плату, но берем ее честно, и просто так никто из наших работать не будет. А насколько я знаю, никто никому из наших за убийство эсо не платил. Да и не полезет никто на эсо в здравом уме.
— Вот-вот, — заметила Маххати, — а что, если это действительно сумасшедший?
— Значит, либо кто-то им руководит, либо когда-то он был здорово обижен вашими. Может, его не сочли достойным стать эсо и он на этом спятил?
— Да уж, — ухмыляясь, подтвердил Суман. — Это я очень даже понимаю. Но я все равно никогда бы не поднял руку на тех, с кем воспитывался.
— Это делает тебе честь, Суман, — поклонился ему Аггваль, — но не все такие, как ты. Не все могут понять, что быть эсо, это как иметь талант художника или музыканта. Или редкий голос.
— Ладно, не напоминай, — отмахнулся Суман. — Я свое дело нашел…
— Но что же теперь нам делать? — спросила Маххати.
— Пока мы прекращаем вражду, — впервые нарушил молчание сухощавый, без возраста Темер-эсоахэ инут махта. — И будем настороже. И пусть каждый роан выберет эсо, о котором будет знать только он и старший эсо клана. Потом вы соберете их и начнете искать убийцу. Выбранные эсо должны знать друг друга, но больше никто.