Наконец, в отдел художественного шитья и вышивок были приглашены совсем молодые сестры Клавдия[163] и Евгения[164] Самохваловы, окончившие Строгановское училище и успевшие поработать в Москве с Варварой Каринской, только начинавшей там свою карьеру художника по костюмам[165].
Первые учащиеся Мстёрских свободных мастерских. 1921. Архив Татьяны Некрасовой, Москва. Стоят: Андрей Кисляков (слева) и Михаил Курбатов
Модоров не был бы Модоровым, если бы остановился на этом: планы его, как правило, не давали покоя только что воздвигнутой им же реальности. Как свое упущение в проекте мастерских он вдруг увидел отсутствие столярного отдела и в середине января 1919 года подыскал для его организации московского резчика по дереву Павла Кодичева. О нем известно немногое со слов самого Модорова: «Работал в Москве, в мастерской Конюхова по рисункам Щусева, Жолтовского, Веснина, и, как видный мастер, был приглашен в Мстёрские художественно-ремесленные мастерские»[166].
Таков самый первый, узкий еще круг преподавателей, который в дальнейшем будет изменяться и расти. Из их числа составился коллегиальный орган управления — Школьный совет. По мере усложнения структуры учебного заведения будет усложняться и система управления. Но пока все было просто, можно даже сказать, по-домашнему.
Открывшиеся мастерские привлекли, кроме слободских ребят, детей из ближайшей сельской округи. Для них пришлось организовать столовую и небольшое общежитие. Почти сразу стало ясно, что давать специальные умения разновозрастной аудитории, существенная часть которой толком не училась, не имеет смысла. Учебный план расширили общеобразовательными предметами. Из этого вскоре вырастет полноценная школа-семилетка.
По воспоминаниям Федора Модорова, просвещение внедрялось не без «кровопролития». Одним из самых первых учеников был его племянник Миша Курбатов. Домой к Модорову зачастила мать мальчика, которая слезно просила освободить сына «от арихметики», из-за которой у него будто бы «идет носом кровь»[167]… Позднее среди «подмастерьев» оказались младшие брат и сестра Модорова Леонид и Маруся. Таким образом, все принимало для заведующего характер семейного предприятия: «Я работал с увлечением и зажигал товарищей и коллег своим оптимизмом», — вспоминал он о периоде становления[168].
Мария Модорова. 1922. Государственный архив Владимирской области
Леонид Модоров. 1923. Государственный архив Владимирской области
Между тем поводов для оптимизма было не так уж много, а денег не было вовсе, если не считать десяти тысяч рублей, полученных в НКП в самом начале декабря 1918 года[169]. Мизерная сумма даже не покрывала долгов, накопленных деятельным Модоровым. Спустя две недели в Москву из Мстёры отправилось вежливое письмо-напоминание, а за ним полетела телеграмма: «Немедленно шлите денег»[170]. Комиссариат просвещения, получавший подобные телеграммы тогда десятками, хранил молчание, и заведующий садился за новое послание: «Покорнейше прошу о переводе денег по смете 1918 года в сумме 26 000 р<ублей>… Нужда в средствах велика. Мастерские требуют ежедневного расхода на материалы, хозяйственные надобности и проч<ее>. Накопились долги. Убедительно прошу не замедлить [c] высылкой денег, иначе невозможно вести дело»[171].
Впрочем, и с деньгами, когда они у Модорова все же появятся, дело будет вести нелегко. В условиях гиперинфляции на них все менее охотно готовы обменять товар, обладающий настоящей и непрерывно возрастающей ценностью. Модоров довольно быстро осознал, что может рассчитывать в основном на себя и на круг своих ближайших помощников. При этом он терпеливо начал выстраивать деловые и личные отношения в Наркомпросе, не требуя невозможного, но стараясь, чтобы достижения и заботы Мстёрских мастерских всегда оставались в фокусе обозрения их московских кураторов. В написанных в преклонном возрасте воспоминаниях Модорова о событиях своей молодости невольно обращает на себя внимание одна черта: Федор Александрович почти не говорит о невзгодах, хотя именно они составляли ткань его жизни той поры. Трудности вполне выявили характер Модорова, потребовав от него энергичности, настойчивости, крестьянской хитрецы, дипломатичности, трудолюбия, хозяйственной расчетливости. И все это было замешано на незаурядном самолюбии, которое приводило в движение вышеназванные свойства.
163
Клавдия Кузьминична Самохвалова (1898–?) — художник, первая руководительница отдела художественного шитья и вышивки Мстёрских государственных свободных художественно-ремесленных мастерских. Родилась в Москве в семье отставного каптенармуса. Сестра художника ГАБТа С. К. Самохвалова. Обучалась в СЦХПУ (1913–1917). В 1918 году подавала заявление о поступлении в Первые ГСХМ.
164
Евгения Кузьминична Самохвалова (1890–?) — художник, помощница руководителя по отделу художественного шитья и вышивки мстёрских Свомас. Обучалась в СЦХПУ (1913–1916), специализировалась на набойке ситца. В 1918 году подавала заявление о поступлении в Первые ГСХМ. Работала на Прохоровской мануфактуре.
165
Варвара Андреевна Каринская (1886–1983) — художник по костюмам. Начинала после революции 1917 года в Москве с организации школы художественной вышивки и модного ателье. В конце 1920-х эмигрировала в Европу. Сотрудничала с балетными труппами во Франции. В 1932 году познакомилась с Дж. Баланчиным; в течение многих лет создавала костюмы для его спектаклей. Перед Второй мировой войной переехала в США: делала костюмы для бродвейских постановок, шоу, голливудских фильмов. В 1949 году была удостоена премии «Оскар».
166
Список личного состава Мстёрских государственных художественно-ремесленных мастерских от 12.05.1919 г. // ГАРФ. Ф. 1565. Оп. 9. Ед. хр. 1. Л. 183. Павел Матвеевич Кодичев работал в Мстёрских мастерских вплоть до их ликвидации в 1929 году. См.: ГАВО. Р-1065. Оп. 2. Ед. хр. 55. Л. 2.
168