Выбрать главу

Обладая феноменальным нюхом, Герасим сразу почувствовал, что колбаса порченная, но был так задумчив, что съел её машинально.

Герасим посмотрел по сторонам, приспустил штаны и навалил негодное.

Ему стало получше.

Он оторвал себе лопух.

В это время Му-му вышла на середину двора и повела носом, унюхав бывшего хозяина, который её предал. Она вскинула передние лапы, выпустила когти, зарычала и двинулась к кустам.

Тут Герасима опять схватило и он едва успел спустить штаны.

Му-му уже почти прошла мимо беседки, когда из неё вывалился пьяный Зверюгин и наступил Му-му на хвост.

Му-му взвизгнула, вывернулась и вцепилась Зверюгину зубами в горло. В следующее мгновение она уже перемахнула с инвалидом через забор и полетела по воздуху к реке.

Упала в воду гармошка.

Но Герасим так ничего и не заметил и не услышал. Это произошло так быстро, что он даже не успел сорвать себе лопух…

— Просрал призрака! — сказал вдруг в полной тишине Петька.

Все облегчённо засмеялись. А Рита поглядела на бумагу и побежала в коридор.

Женька предложил выпить, пока Риты нет.

Все выпили, кроме Лены, которая недавно заснула.

— Тихо, — сказал Леха, — не будите её, пусть выспится.

За окном уже стемнело и сквозь запылённое стекло стало видно полную луну.

— Как раз полнолуние, — Петька показал на окно.

— Я боюсь, — Лариса поёжилась.

— Пока я с тобой, тебе ничего не грозит, — Петька обнял Ларису за плечо. — Полнолуние это суеверие.

— Может и суеверие, — сказал Лешка задумчиво крутя стакан. — А только я сам видел привидение лично.

Все посмотрели на Лешку с удивлением.

Лешка налил себе портвейна, опрокинул стакан и продолжил:

— Да… Видел тут на ипподроме! Рассказывают, что один жокей здесь работал и была у него лошадь необыкновенная. Он на ней всегда вперёд всех прискакивал. Все на него ставили. А однажды, один оферист предложил ему огромные деньги, чтобы он проиграл. Он деньги взял и пообещал проиграть. Но лошадь его не послушалась и пришла все равно первой. Жокей слез с неё, понял, сколько он теперь должен и застрелил лошадь от злости. И с тех пор многие видят на ипподроме ночью призрак его лошади. И сам я его видел.

— Врёшь! — выдавил Женька.

Вдруг из коридора послышалось лошадиное ржание.

Все замерли. А Лариса уткнулась лицом Петьке в живот и затряслась. Петька погладил её по голове.

— Из конюшни ржут, — улыбнулся он.

— Не верите? — спросил Лешка. — А я вам фотографии покажу!

Он снял с гардероба альбом и открыл на середине.

— Это я в школе… Это я в армии… Это дядя Володя, известный жокей… Спился… Это опять я… А вот призрак! Это я ночью снял Зенитом со вспышкой!

На тёмной фотокарточке угадывались очертания белой прозрачной лошади.

— Фотомонтаж, — сказал Петька. — Это я знаю как делается. Негатив на негатив накладывается и все! Монтажники-высотники…

— Сам ты монтаж неудачный! — обиделся Лешка. — Я целую неделю за ней охотился! Ночью не спал!

— Я все равно не верю, — покачал головой Петька. — Призраков не бывает. Это наукой доказано.

— Это оптическое явление, — подтвердил Женька. — Типа миража. Где-нибудь, за тысячу километров отсюда лошадь бегает, а мы её здесь видим благодаря преломлению лучей.

— Какие, на фиг, лучи ночью!

— Так это здесь ночь, а там где она бегает — день. Разница часов.

— Вы просто не видил и не понимаете самого главного! Знаете, чем призрак отличается от оптического явления?!

— Ну чем?

— Когда явление видишь — тебе интересно, а когда призрака — жуть берет!

— Фигня все это! Сказки Пушкина!

— А раз так, пошли на ипподром! Может мы её сегодня и увидим!

— Пошли, — сказал Петька и взял с собой бутылку.

Все, кроме Лены, вышли в коридор и замерли. В конце коридора в самом тёмном углу стояло что-то белое.

Все насторожились.

— Что это?! — прошептала Лариса.

— Не знаю… — прошептал Лешка. — Там ничего не должно стоять… Но раньше, призрак лошади никогда внутрь не заходил.

— Я бутылку кину, — предложил Петька.

Белое всхрапнуло.

Все вздрогнули.

— Не кидай, — призрака бутылкой не напугаешь, — Лешка потянулся к выключателю и включил в коридоре свет.

В углу, уткнувшись в стену лбом, спала стоя Рита.

Они подёргали Риту за плечо, но ничего не добились. Тогда ребята перенесли её в комнату и положили на диван к Лене.

Как-то дружно все передумали идти смотреть призрака лошади и решили выпить за присутствующих здесь дам.

Эти полстакана оказались для Ларисы на сегодня роковыми. Она опустила голову на стол и уснула. Её перенесли на диван к подругам и вернулись к столу.

— Говорил я, что не надо столько вермута брать, — сказал шёпотом Петька. — Бабы с него засыпают. Теперь их возбудить — дохлый номер… Все ты, Леха, со своим вонючим призраком!

— Это не я, а Женька! Нашёл время читать литературу! Кто ж тут не уснёт!

— Пошли вы! — сказал Женька. — Я их сейчас разбужу.

Женька схватил Ларису за нос и подёргал из стороны в сторону.

— Ты Риту свою дёргай! — буркнул Петька. — Понял?

Женька подёргал и Риту и Лену, но они тоже не проснулись.

— Можно их водой облить, — предложил он.

— Только давайте сначала выпьем, а то чего оставлять?

Друзья выпили и разговорились о чем-то мужском, забыв про девушек. Постепенно языки заплетались и ребята в конце концов тоже уснули кто где.

Ночью в окно заглянула морда призрака лошади. Морда пошевелила ушами и раздула прозрачные ноздри. Потом лошадь мотнула головой и коротко заржала. Но никто этого не услышал. Все крепко спали и видели сны.

Лешке снилось, что он участвует в скачках и прискакал первый, а его мама, которая на него поставила, получила десять тысяч рублей.

Лене снилось, что она королева красоты.

Петьке снилась армия, как он стоит в карауле у знамени, а мимо идёт генеральный секретать Брежнев.

Ларисе снилось, что она ест бананы сколько хочет.

Женьке снилось, что он Андрей Рублёв.

А Рите снились ужасы, потому что у неё болел живот и давил на диафрагму. Под утро она проснулась, вырвала из Женькиной тетради листок и побежала за дверь.

4

Утром все проснулись и сделали вместе с девушками то, что собирались сделать вечером.

Потом Женька обнаружил, что пропала последняя глава его рассказа. Женька у всех спрашивал, но никто ничего ему конкретно не сказал.

Впрочем, все чувствовали себя неважно и им теперь было не до литературы.