Люси могли видеть остальных, выглядывая. Даниэль нёс чемодан Келли, подняв на плечо, но был ещё Кэм который опирался рукой на правое предплечье Келли и улыбался, когда он разговаривал с ней. Она, казалось, не знала, нервничать ей или быть совершенно очарованной.
— Мы просто были поблизости. — Просияла Габби, протягивая цветы Люси. — Я сделала домашнее ванильное мороженое, а Молли принесла закуску.
— Креветки Диабло. — Молли подняла крышку ее чайника, и Люси вдохнула запах острого чесночного бульона. — Семейный рецепт. — Молли захлопнул крышкой, а затем оттолкнул Люси в фойе, наткнувшись на Шелби на ее пути.
— Прости, — сказали они грубо в то же время, глядя друг на другуа с подозрением.
— О, хорошо. — Габби потянулась вперед, чтобы обнять Люс. — Молли завела друга.
Роланд повел Габби на кухню, и Люси наконец получила первое четкое представление о Келли. Когда они встретились взглядами, они не могли ничего с собой поделать: Обе девушки невольно усмехнулись и побежал навстречу друг другу.
Столкновение с телом Келли вышибло дух из Люси, но это не имело значения. Их руки были обвиты друг вокруг друга, оба лица девочек было зарыто в волосах другой; они смеялись так, как вы смеетесь только после слишком долгой разлуки с очень хорошим другом.
Неохотно, Люси вырвалась и обратился к двум парням, которые стояли в нескольких футах позади Кэм смотрел, как он всегда делал: контролируемо и непринужденно, ловкий и красивый.
Но Даниель выглядел некомфортно — и он имел уважительную причину. Они не говорили с тех пор, как он увидел ее поцелуй с Майлзом, и сейчас они стояли с лучшей подругой Люси и врагом Даниеля бывшим… кем бы Кэм ни был Даниелю сейчас.
Но…
Даниэль был в ее доме. В кричащем расстоянии от ее родителей. Выгнали бы они его, если бы знали, кто он на самом деле? Как она представит парень, который был ответственным за тысячу ее смертей, с которым она была связана, как магнитом, почти все время, который был невозможным и неуловимый и скрытным, а иногда можно даже сказать, чью любовь она не понимает, кто работает с дьяволом, с ума сойти, а кто — если он думал появляться здесь незваный с демоном была хорошая идея — может быть, не зная её очень хорошо.
— Что вы здесь делаете? — Ее голос был сухим, потому, что она не может поговорить с Даниэлем, не говорив с Кэмом, также и она не могла говорить с Кэмом, не желая, бросить чем-то тяжелое в него.
Кэм заговорил первым. — С Днем благодарения тебя тоже. Мы слышали, что ваш дом был местом, чтобы прийти сегодня.
— Мы столкнулись с твоей подругой здесь, в аэропорту, — добавил Даниэль, используя плоский тон, которым он говорил, когда он и Люси были в общественных местах. Это было скорее формальностью, но делало ее жажду быть с ним наедине ещё больше, чтобы они могли быть по-настоящему. И таким образом она могла схватить его за лацканы пальто и глупо трясти его, пока он все объяснил. Это проходило достаточно долго.
— Что-то мы разговорились, заметил Кэм, подмигивая Келли.
Келли улыбнулась Люси. — Я представляла праздник в тесной компании семейства Прайсов, но это намного лучше. Так я смогу получить реальное представление.
Люси почувствовала, что ее подруга ищет в ее лице подсказки, как вести себя с этими двумя парнями. Благодарение становилось действительно неловким, и очень быстро. Это было неправильно.
— Время индейки! — Позвала ее мать с порога. Ее улыбка превратилась почти в гримасу, когда она увидела толпу на улице. — Люси? Что происходит? — Ее старый зеленый-белый-полосатый передник был повязан вокруг талии.
— Мама, — Люси сказала, указывая рукой, — это Келли, и Кэм, и… — Она хотела бы протянуть руку и положить на Даниэля, сделать хоть что-нибудь, чтобы ее мама знала, что он был особенным, единственным. Чтобы дать и ему понять то, что она все еще любила его, что все между ними будет в порядке. Но она не могла. Она просто стояла. — … Даниэль.
— Хорошо. — Ее мама покосилась на каждого из вновь прибывших. — Ну, гм, добро пожаловать. Люси, дорогая, могу я сказать тебе пару слов?
Люси пошла к матери в переднюю дверь, держа палец, чтобы Келли знала, что она скоро вернётся. Она последовала за матерью через фойе, через тускло освещённый коридор, где висели фотографии из детства Люси, и в уютной спальне ее родителей они остановились. Ее мама села на белое покрывала и скрестила руки. — Хочешь сказать мне что-нибудь?