– А если малый начнет брыкаться, потребует ребенка, последует за мной?
– Что ж, товарищ, ты, я думаю, еще не забыл искусство бокса, которое так прекрасно знал, судя по твоему сломанному носу? Дай ему хороший удар в глаз по всем правилам искусства и, не обращая внимания на крики старухи, улепетывай во все лопатки. Вечером встретимся на берегу Темзы, в таверне «Королевская щука».
– Ладно, – сказал Филипп, – я уже чувствую себя полицейским не хуже самого шерифа. Пойдем, что ли, Джек?
Оба вышли из таверны, и Камю видел с порога, как они вошли в дом.
Через четверть часа Камю с угла соседней улицы к своей неописуемой радости увидел Филиппа, тащившего отбивавшегося ребенка. Джек был внутри дома, очевидно, еще занимаясь Дюбрейлем.
Итак, дело удалось! Тысяча фунтов была в руках, оставалось только явиться по указанному адресу – в гостиницу «Король Георг», чтобы получить от публиковавшего лица обещанную награду.
Однако Камю затруднялся вести по шумным лондонским улицам, к тому же днем, отбивавшегося ребенка. Это могло показаться подозрительным. Да и разумно ли было явиться в гостиницу, где можно было встретить у лица, поместившего публикацию, офицера полиции, который мог спросить, как и где найден ребенок. Проделка могла открыться, и тогда Джека и Филиппа задержат, во-первых, за присвоение полицейского звания, во-вторых, за похищение ребенка и, наконец, как профессиональных воров, кем они и были в действительности.
Конечно, Дюбрейль имел свои причины похитить и скрывать ребенка. Может быть, имея мальчика в руках, можно было договориться с ним? Ведь обещанная тысяча по объявлению казалась Камю теперь недостаточной суммой. Почем знать, какие расчеты могли быть связаны с этим ребенком?
Все это заставляло Камю действовать крайне осторожно. Незачем было спешить идти за наградой в гостиницу «Король Георг». Прежде всего надо было отнести обратно вещи к старьевщику, затем пойти в таверну «Королевская щука» на свидание с Джеком. Тем временем можно будет собрать справки. Не следовало ничего сообщать обоим помощникам; крайняя осторожность была необходима и с ними.
Решив так, Камю направился в лавочку Гарри Стона. Мале-нький Андрэ, запыхавшийся, оглушенный неожиданным вторжением овладевших им людей, твердил по-французски:
– Я хочу к маме! Вы знаете, где мама? Пустите меня, я не хочу быть у вас, хочу к маме!
Камю успокоил его, обещав свести к матери и сказав, что если он спокойно пойдет по улице, будет умницей, то сегодня же увидит мать, а без этого его отведут обратно к тому господину, который держал его в комнате. Эта угроза подействовала. Мальчик перестал плакать и послушно последовал за своим спутником по улицам Лондона.
Придя к старьевщику, Камю попросил его хорошенько присмотреть за ребенком, пока он сходит недалеко по очень важному делу. Филиппа он отправил пока в ближайшую таверну выпить грога, обещая зайти за ним и вместе отправиться потом в харчевню «Королевская щука».
Устроив все это, Камю поторопился в гостиницу «Король Георг», указанную в объявлении. Однако там его ждал неприятный сюрприз.
XV
Люси Элфинстон торопливо отправилась в путь, послав последний призыв ла Виолетту, в котором напомнила ему обещание присоединиться к ней в Лондоне, как только будет окончено важное дело, удерживавшее его в Париже.
В Лондоне, как было установлено, она остановилась в гостинице «Король Георг» и затем поехала к своему брату, капитану Элфинстону. Брат с сестрой не виделись многие годы, и сначала их свидание было холодно и натянуто. Люси едва удалось вызвать улыбку на суровом лице брата, но наконец лед был сломан и она, рыдая, бросилась в его объятия.
Она описала брату счастливую жизнь с Шарлем, потом своего маленького сына, затем двойную катастрофу, которая постигла ее: арест Шарля и похищение ребенка, с самой низкой целью увезенного одним негодяем в Лондон.
Капитан был растроган и обещал сестре помочь ей в поисках сына, а узнав имя похитителя, горячо воскликнул:
– Как? Это негодяй Мобрейль? А, раскается он во всех своих подлостях, если мне удастся поймать его! Это величайший враг императора Наполеона!
Сестра заметила уважение, прозвучавшее в голосе капитана при имени Наполеона, и продолжала:
– Я думаю, мой муж – ведь ты знаешь, что перед отъездом отсюда мы были обвенчаны нашим приходским пастором, – был арестован по подозрению в желании снова возвести на трон Наполеона.
– Это удивляет меня! – сказал капитан. – У меня есть некоторые сведения о твоем муже. Сын славного маршала и глубоко преданной императору женщины, он всегда слишком увлекался светской рассеянной жизнью и, не занимаясь политикой, никогда не был из наших.
– Как из ваших? – удивленно спросила Люси.
– Да. Хотя я и англичанин, но осуждаю плен императора и краснею за Англию при мысли о страданиях Наполеона. Я возмущен коварством по отношению к такому человеку, герою, надеявшемуся на гостеприимство Англии. Не скрою от тебя, что в настоящее время я занят со своими друзьями планами освобождения узника острова Святой Елены.
– Берегись! Если об этом узнают, ты будешь жестоко наказан Что будет со мной? Ведь если я потеряю тебя, то мне не на кого будет надеяться, чтобы найти сына.
– Успокойся, Люси, я покину Лондон вовремя. Ведь предпринимая кое-что в пользу Наполеона, я плачу только свой долг: я остался раненый, умирающий на поле битвы при Ватерлоо и непременно погиб бы, если бы проезжавший мимо император не приказал взять меня на одну из своих повозок. Он спас мне жизнь, и я готов пожертвовать ею за его свободу. Я, конечно, не стану подвергать тебя опасности в связи с моим отъездом на остров Святой Елены. Займемся же прежде всего тобой и ребенком. Есть ли у тебя хоть какой-нибудь след, чтобы искать его?
– Никакого! Этот Мобрейль только уведомил меня, что увезет ребенка в Англию, если я не соглашусь содействовать ему.
– Попробуем взять хитростью и поймать Мобрейля в ловушку. Отправимся теперь вместе к моему поверенному, адвокату Эндрью, у которого хранится мое завещание, сделанное в твою пользу, так как я все-таки не забыл тебя, Люси!
Брат и сестра вместе поехали к адвокату Эндрью. Тот подробно расспросил Люси Элфинстон о всех обстоятельствах похищения ее сына, а затем набросал несколько строк на листке бумаги и, протянув его капитану, сказал:
– Поместите это в двух-трех газетах, наиболее распространенных в Лондоне, и ждите: ответ, вероятно, не заставит себя ждать.
Это было объявление о тысяче фунтов награды за приведенного ребенка, приметы которого были указаны. Делая это, капитан рассчитывал, что прибытие в Лондон маленького француза при несколько таинственных условиях могло возбудить любопытство слуг в гостиницах, а крупная сумма за сообщение сведений должна была довершить дело.
Действительно, уже на второй день Люси получила следующее письмо:
«Известно, где находится отыскиваемый ребенок. Он в одной из окружающих Лондон деревень. Если хотите видеть его, то надо прийти в девять часов вечера к Лондонскому мосту. Карета отвезет к ребенку».
Люси стала просить брата поехать с ней в указанное место. Капитан удивился неточности сообщаемых сведений, но обрадованная Люси заметила ему, что, может быть, писавший не мог сам отдать ребенка или не желал делиться с кем-нибудь наградой.
Было решено явиться вечером на указанное место. Но напрасно капитан и Люси терпеливо ждали там до девяти часов и много дольше: никто не пришел. Разочарованные, вернулись они в гостиницу «Король Георг», а так как было поздно, то капитан простился с Люси до завтра.
Опечаленная Люси уже хотела лечь в постель, когда служанка передала ей новую записку:
«Невозможно было явиться в назначенный час. Ребенок в большой опасности. Надо прийти немедленно к Лондонскому мосту; оттуда проводят к нему».
Люси не знала, что делать. Она поспешила сесть в карету и поехала на квартиру брата. Но там ей сказали, что капитан Элфинстон только что уехал, предупредив, что дома ночевать не будет, так как отправляется на ужин к своим друзьям, где часто оставался и раньше. Люси спросила адрес. Оказалось, что это на другом конце Лондона в предместье Пэлтрон, на Гринвичской дороге.