Дверная ручка со скрипом повернулась и в комнату вошла тёмненькая девушка с веснушками на щеках. Соломенная шляпа на ней отправилась на холодильник, а плетённая сумка – на спинку стула. Подтянувшись и обнажив незагорелый живот, она подошла к холодильнику и достала графин с водой. Жуткий гул наполнял кухню, но хозяйка даже бровью не двинула. Налив в гранённый стакан, стоявший на столе, воды, она вдруг заметила, как что-то вибрировало в сумке. Достав розовый раскладной телефон, девушка увидела незнакомый номер и сразу же ответила:
– Здравствуйте! Да, это я. Да, я его знаю, что-то случилось? Как? Почему… – стакан упал на пол, на глазах выступили слёзы, она сложила телефон, то есть сбросила трубку и стояла неподвижно несколько минут. Тело дрожало, а деревянная поверхность потёртого стола сильно намокла от не прекращавшегося потока слёз.
– Есть кто дома? – мужской голос донёсся из-за двери. Высокий бритоголовый мужчина вошёл в комнату и обнаружил девушку около разбитых осколков стекла, сидевшую на полу и старательно вытеравшую неостанавливавшиеся слёзы. Подбежав к ней, он пытался выпытать у неё, что случилось, но та ничего не отвечала.
– Кто-то звонил? – глаза были направлены в сторону телефона в руках девушки, но та ответила только:
– А, да, старый знакомый из города. Я случайно разбила стакан, так давно не разговаривали…
– Понятно, так это тот козёл, что оставил тебя несколько лет назад, – взгляд мужчины покосился на розовую деревянную рыбку.
– Да… – дрожащий женский голосок сопроводился киванием девушки. Из руки, на безымянном пальце которой красовалось золотое кольцо, он взял телефон.
Резкое движение, сильная большая рука положила, точнее ударила телефоном стол. С этим же звуком пропало и изображение на воде.
Понурый вид, кожа словно стала ещё бледней, что вряд ли возможно, а глаза смотрели вниз, но взгляд был словно сквозь.
– Продолжаем? – неуверенно проговорил жнец. Глаз у него не было, но по выражению лица, что вряд ли применимо к нему, можно было понять, что на этом можно было и остановиться. Но парень лишь поднял голову, посмотрел в эти бездонные дыры, что были на месте глаз у его спутника, и сказал:
– Продолжаем.
Лодка продолжила своё движение, а коса – касаться водной поверхности, за которой скрывались не самые приятные события. Небосвод всё также был красив, словно тёмное полотно с редким переливающимся бисером, именуемым звёздами. Ни луны, ни солнца, только небо и бескрайний спокойный океан, на котором идеально отражалось всё: небо, что сверху, плосковатая деревянная лодка, похожая на блюдце, жнец, чья мантия развивалась сама по себе, а силуэты на ней двигались и безмолвно кричали, и, конечно, светловолосый бледный парень с шрамом на всю шею, одежда на котором – грязная выцветшая рубашка с пожелтевшим воротником и рукавами и тёмные потрёпанные брюки, на которых были местами следы пыли и застывшей грязи. Коса же, на удивление, не имела отражения на воде, которой она постоянно касалась, нарушая гробовое спокойствие.
– Мать, подруга детства позади. Осталось немного, – с виноватой интонацией проговорил вестник. Клюв был неподвижен, а голос снова доносился из головы, однако юноша уже привык к такому необычному способу общения. Он лишь кивнул в ответ и подошел ближе к краю, чтобы лучше видеть, что происходит. Странно, однако все сцены, показанные жнецом, были словно везде, то есть можно было рассмотреть с любого ракурса, любой точки, куда ни посмотри. Волшебство или просто чудеса смерти, но безумно удобная вещь, которая не воспринималась таковой парнем, кому собственно весь спектакль и был адресован. Он лишь смотрел, наблюдал и ничего не говорил, если того от него не требовал спутник.
– Переместимся в город, в котором ты жил. Сотрудники большой компании, твои коллеги по работе, как раз вместе на перекуре.
Сразу показалось изображение балкона многоэтажного стеклянного здания, где собрались несколько человек. Разбросанные окурки, заполненная пепельница и старый, ржавый, мусорный бак – вот он, антураж офисного работника-курильщика, место, куда можно сбежать посреди рабочего дня от рутины.