— Учитывая, что чувства вернулись ко мне постепенно, мне стоит ожидать, что я увижу нечто невероятное, когда вернётся и зрение? — какие же глупости я спрашиваю. Вопрос ради вопроса. С другой стороны, происходит что-то мистическое, поэтому вполне логично, что я буду строить ожидания и гадать, чем же это кончится.
— Не понимаю о чём ты. — ответил тот же безжизненный голос, в котором я всё же уловил нотку радости. Кажется, он доволен собой. Может ли быть такое, что он сам наслаждается происходящим? Ну не-е-ет, быть такого не може…
Внезапно темная пелена на глазах рассеялась и я, прищурившись, увидел некое подобие гигантского города, оборвав свой внутренний монолог на полуслове. Хотя, если быть точным, в голове никогда не молчим, просто думаем то, о чём говорим. Или мысленно говорим то, о чем думаем? Интересная штука — сознание… Кхм. Кажется, я опять задумался.
Ну так вот, Геометрически идеальные пирамидальные строения передо мной разделяли гигантские широкие дороги, извивающиеся под прямым углом, образуя спирали. Эти улицы формировали непрерывный узор, пролегающий между бесчисленными пирамидами с плоской вершиной, похожими на те, что были у древних майя в документальных фильмах. Только у этих пирамид была безупречная форма и на них не было никакого декоративного орнамента. Просто скучный идеальный монолитный блок, без резьбы, рисунков, даже трещин или намека на возраст и износ материала, как будто его поставили здесь только вчера.
Этот город из монументов тянулся вдаль к самому горизонту, из-за которого поднималась гигантская синяя звезда, причем так близко к поверхности, что в её сторону было неприятно смотреть, особенно для глаз, которые только что видели кромешную темноту. Я сощурился так сильно, что казалось, будто я никогда больше не смогу открыть глаза широко.
Проморгавшись, я буквально видел как горячая плазма (или что там обычно бывает внутри звёзд) непрестанно движется и бурлит на поверхности звезды. Когда я насмотрелся на это чудо вселенной, мой взор перенесся с пейзажа на моё окружение. Я стоял на такой же пирамиде без острой вершины, как и те, что были вокруг, но “моя” оказалась выше и… на ней находились знакомые мне предметы — вся платформа, на которой я находился, представляла собой традиционный офис из кино про клерков времён 60-х годов, которые я много раз видел в столь любимых мной старых нуарных детективах. Оставалось только наложить серый или тёплый оранжевый фильтры.
Я даже уловил знакомый запах печатной бумаги и подумал что-то вроде: “Этой ночью пустующий дождливый город был грязным, подобно старой псине, жалобно скулящей в ночи…” изобразив в сознании тот самый прокуренный медленный голос детектива, нарушающий все законы применения интонации…
На этот раз глупые мысли в своей голове прервал не я.
— Кхм. — обратил моё внимание на себя тот самый голос. Сделал он это чем-то средним между кашлем и смешком. Похоже, он либо устал ждать, когда я наконец закончу глазеть по сторонам, либо посмеялся над моим дурачеством насчет “нуарности”, а значит я в очередной раз случайно проговорил внутренний монолог вслух. Голос следом добавил. — Ты в обоих случаях ошибаешься.
..?
К чему был последний ответ? Я точно уверен, что в этот раз я ничего не говорил, или мне снова показалось, и я совсем разучился держать язык за зубами? Ну, не важно. Нужно развивать самоконтроль. Как над мыслями, так и над словами. Кто же этот таинственный собеседник?
А… Чего-то подобного я и ожидал.
В этом кабинете из стен, полном старомодных офисных принадлежностей, сидел мужчина… ну или нечто похожее на него телосложением. Цвет его кожи был, как бы сказать, иссиня-черным. Он напоминал оттенок, что возникает у меня в голове когда кто-то в интернете рассуждает о том какого цвета должен быть космос. Разве что звёзд на нем нет, хех. Атлетическое, словно у античных статуй, тело, правильные широкие плечи, мужественный подбородок с ямочкой, аккуратный прямой нос и ярко выраженные тонкие губы… Всего этого уже достаточно, чтобы не только ударить по моей самооценке, но ещё и вызвать реакцию у моего комплекса: я вновь ощутил неприязнь на грани с ненавистью, которую обычно испытывал в отношении всех, кто был хоть в чём-то успешнее меня. Его внешность кричала своей непревзойденностью.
За что мне всё это? Окружающий мир и так невероятно странный, как будто я попал в один из лавкравтовских кошмаров, но еще более странным оказалась вот эта персона в рубашке, жилетке без рукавов и брюках со стрелками, сидящая в офисе времен поздних 60-х на вершине этого абстрактного хаоса. Один из тысячи образов Н*рлатхотепа? Я думал, что безликий ужас должен быть более абстрактным и угрожающим.