— Но девять – особенные. Их выбрал Магистр. Они в глубине нашего фронта. Гильза так говорит. Настолько глубоко, чем мы даже можем представить.
— Что они такое? — спросил Гаунт.
— Подождите,— сказал Сорик. Он положил гильзу обратно в карман, и затем снова ее вытащил.
Когда он открыл ее, там был хрупкий листок синей бумаги, лежащей внутри.
Он разгладил листок, чтобы прочитать, и держал его близко к своему покалеченному глазу.
— Девять. Снайпер. Три псайкера. Три рептилии. Фантом. Машина смерти.
Снаружи камеры, Гаунт тяжело прислонился к стене и вытер пот со лба.
— Вы почувствовали это там?
Биаги кивнул.
— Как будто внезапный наплыв, такой горячий, такой влажный...
— Он псайкер. Его нужно сжечь.
— Нет, пока он полезен. Забудьте о войсках вторжения, архивраг высадил специалистов убийц в Цивитас. Нам нужно быстро их найти.
— Но...
— Думайте, Биаги! Я говорил вам, что эта война символическая! Все, что имеет значение, все, чего стоит ваш мир – это жизнь и смерть Беати. Мы должны найти этих убийц и убить их до того, как они добьются своего.
Биаги пожал плечами. — И что нам известно? Он нам слишком мало рассказал. Снайпер...?
— Я думаю, уже мертв,— сказал Гаунт. — Один мертв. Рептилии...
— Мы знаем, что здесь где-то локсатли,— сказал Дорден. Гаунт кивнул.
— Он упоминал фантома,— сказал Биаги. — Я беседовал с солдатом по имени Боулс, всего лишь тридцать минут назад. Он рассказал мне, как Ландфрид и целая огневая команда была уничтожена призраком, который появился ниоткуда.
— Призраком? — эхом повторил Дорден.
Биаги улыбнулся. — Простите меня. Привидением. Боулс опытный ветеран. Он был уверен, что это было пиратское дьявольское отродье.
Гаунт вздрогнул. С тех дней, когда он был кадетом, за много лет до Балгаута, ему не приходилось сталкиваться с этими ужасными убийцами, так называемыми темными эльдарами.
— Что насчет трех псайкеров? И этой... как он это назвал? Этой машиной смерти?
— Мы найдем их,— сказал Гаунт.
— Как? — рассмеялся Биаги.
— Мы найдем Беати. Они все ищут ее.
— Что означало пророчество, сэр? — спросил Белтайн, пока шел с Гаунтом через шлюзы наружу.
— Сестра Элинор сказала, что есть две опасности: одна – настоящее зло, одна – недопонимание. Я верю, что недопонимание – это Сорик. Помнишь, она сказала мне быть осторожным, потому что комиссары ужасно рады стрелять по любому поводу. Это кажется подходящим. Он – ключ, и я бы его казнил до того, как обнаружил бы это.
— А что про другое?
— Ну, это то, что мы сейчас ищем.
— И что она там сказала в конце... «Позволь своему самому острому глазу показать тебе правду»? — Гаунт кивнул. — Подними все подразделения, которые все еще в поле. Скажи им, что Беати в опасности, и что они должны найти ее и охранять. И вызови мне по связи Макколла. Он мой самый острый глаз. Гаунт сделал паузу. — И Ларкина тоже.
— Святейшество! Ваше святейшество! — Домор бежал через двор к тому месту, где стояла Беати. Майло был с ней.
Казалось, что она пристально смотрит в небо.
Домору пришлось кричать, чтобы быть услышанным сквозь бомбардировку, доносящуюся с соседних улиц.
— Еще один вокс-сигнал! От Маршала Биаги на этот раз. Он повторяет инструкции Полковника-Комиссара Гаунта. Мы должны отправиться в Старый Улей. Это срочно! Святейшество?
— Я думаю, что она понимает,— сказал Майло. Земля содрогнулась, когда танковый снаряд уничтожил коммерческую собственность не далее, чем в семидесяти метрах. — Мы в любом случае не можем здесь больше оставаться. Саббат задрожала, как будто ночной воздух был холодным. По правде, было очень жарко от бушующих огненных штормов.
— Что такое? — спросил Майло.
— Он идет. Приближается конец игры.
— О ком это она говорит? — спросил Домор Майло.
Майло помотал головой. — Нам нужно уходить в Старый Улей прямо сейчас, Саббат,— сказал Майло. — Они ждут нас. Мы им нужны.
Беати повернулась и посмотрела на него с легкой улыбкой. Иногда, как сейчас, когда свет от огня сбоку освещал ее черты, у нее было внушающее ужас выражение лица.
— Скоро,— уверила она. — Еще одно рискованное предприятие. Мы должны добраться до сельскохозяйственных куполов.
Снаружи, на голых пустошах Великой Западной Обсиды, ночь была суровой, ниже нуля, овеваемая жестокими ветрами с внешних территорий. Люминесцентные лампы светились и покачивались на ветру, холодно освещая ряд за рядом пустые десантные корабли и транспортники. Их передние шлюзы были открыты, в сторону юга.