«Когда онъ вернулся во Францію, говоритъ одинъ изъ его біографовъ, бѣсъ великихъ открытій опять сталъ его мучить. Мажъ началъ домогаться мѣста начальника экспедиціи, планъ которой былъ составленъ генераломъ Федэрбомъ. Нужно было съ Сенегала проникнуть на Нигеръ и пройти черезъ мало изслѣдованныя и нерѣдко даже совершенно неизвѣстныя страны. Это было предпріятіе, одновременно научное и дипломатическое, и притомъ необыкновенно опасное. Отправившись вмѣстѣ съ докторомъ Кэнтэномъ, Мажь чуть было не сдѣлался жертвою климата и туземцевъ, но всетаки остался побѣдителемъ».
Въ концѣ 1869 года Мажъ возвратился во Францію на кораблѣ «Горгона», находившемся подъ его командой. Ему еще не было тридцати трехъ лѣтъ. Совершивъ новую двухгодичную компанію, онъ плылъ въ свое отечество, къ своему очагу, онъ мечталъ, что увидитъ свою молодую жену, которая нетерпѣливо ожидала его. Въ ночь съ 19 на 20 декабря «Горгона» приблизилась къ берегамъ Бретани и готовилась войти въ портъ Брестъ. Но вдругъ разразилась буря, корабль натолкнулся на рифъ въ нѣсколькихъ миляхъ отъ порта, и Мажъ вмѣстѣ съ 120 человѣками экипажа навсегда погибли въ морскихъ волнахъ!
Однимъ изъ величайшихъ дѣятелей, когда-либо появлявшихся на аренѣ географическихъ открытій, былъ безспорно Давидъ Ливингстонъ. Онъ по справедливости можетъ быть названъ благороднѣйшимъ представителемъ новѣйшей цивилизаціи и прекраснѣйшимъ образцомъ преданности интересамъ науки и человѣчества. Ливингстонъ родился въ Блантайрѣ, въ Шотландіи, 19 марта 1813 года. Знаменитый путешественникъ самъ написалъ исторію своей жизни и съ гордостью повѣствуетъ намъ о своихъ предкахъ, которые никогда не нарушали правилъ чести. «Будь честенъ» — вотъ девизъ, которому слѣдовали онъ и его предки. Ливингстонъ былъ не только честенъ, но умѣлъ быть великодушнымъ и обладалъ большою силою воли. Съ десятилѣтняго возраста юный Давидъ долженъ былъ поддерживать своимъ трудомъ, семью. Онъ исполнялъ самыя послѣднія обязанности чернорабочаго на одной хлопчато-бумажной фабрикѣ въ Блантайрѣ. По вечерамъ знаменитый труженикъ учился. Днемъ онъ клалъ книгу на станкѣ и жадно читалъ ее. Шумъ машинъ не мѣшалъ ему. «Своему прошлому, говорилъ онъ впослѣдствіи, я обязанъ тѣмъ, что способенъ совершенно отрѣшиться отъ суматохи, совершающейся вокругъ меня, и могу читать и писать съ полнымъ комфортомъ среди играющихъ дѣтей и даже въ обществѣ пляшущихъ и рыкающихъ дикарей».
На 18-томъ году Ливингстонъ получилъ мѣсто ткача. Его задѣльная плата стала нѣсколько выше, что дало ему возможность по вечерамъ посѣщать курсы медицины и теологіи. Онъ сдѣлался глубоко религіозенъ; но его вѣра была всегда вѣрой здороваго и мужественнаго человѣка. Ливингстонъ страстно любилъ отечество и болѣе всего желалъ посвятить себя облегченію бѣдствій человѣчества. Наступилъ, наконецъ, день, когда, послѣ долгой подготовки, ткачъ былъ сдѣланъ лиценціатомъ медико-хирургическаго факультета.
Ливингстонъ занимался медициною съ цѣлью отправиться въ Китай и сдѣлаться тамъ врачемъ-миссіонеромъ. Онъ предложилъ свои услуги Лондонскому миссіонерскому обществу въ тотъ самый моментъ, когда Моффа возвратился въ Англію послѣ долгихъ странствованій среди африканскихъ народовъ. 27-лѣтній медикъ посовѣтовался съ этимъ знаменитымъ миссіонеромъ и, принявши вслѣдъ затѣмъ обязанности, возложенныя на него упомянутымъ обществомъ, отправился въ Африку. Это было въ 1840 году.
Давидъ Ливингстонъ.
Послѣ продолжительнаго переѣзда, молодой путешественникъ высадился въ Капской землѣ. Здѣсь онъ провелъ нѣсколько лѣтъ и женился на дочери почтеннаго Моффа. Никогда такой человѣкъ не могъ бы встрѣтить болѣе достойной подруги, исполненной любви, преданности, неустрашимости и мужества. Ливингстонъ поселился между бечуанами, въ странѣ, которой до тѣхъ поръ не посѣщалъ ни одинъ европеецъ. Онъ нашелъ нужнымъ, съ самаго начала своего подвижничества, отрѣшиться отъ всѣхъ привычекъ европейской жизни и закалить свое здоровье. Съ этой цѣлью онъ предпринялъ рядъ путешествій, въ 150 верстъ каждое, совершаемыхъ то пѣшкомъ, то въ тележкѣ, запряженной быками. Туземцы сначала насмѣхались надъ Ливингстономъ. «Онъ слабъ, кричали они, куда ему!» Миссіонеръ слышалъ это и тѣхъ, которые имѣли неблагоразуміе выражаться такимъ образомъ, по цѣлымъ днямъ заставлялъ идти за собою. Мало-по-малу энергія и смѣлость доктора произвели на дикарей надлежащее впечатлѣніе. Они стали смотрѣть на него, какъ на высшее существо. Окончательно же плѣнилъ онъ бечуановъ тѣмъ, что однажды выказалъ величайшее мужество при слѣдующихъ обстоятельствахъ: