Вечеромъ онъ пошолъ къ Эми. Она казалась спокойной, но распухшіе глаза показывали, что она долго плакала.
— Въ послѣднія минуты, сказала она, — онъ говорилъ со мною и вспоминалъ васъ. Онъ завѣщалъ вамъ все, что осталось въ его комнатѣ, въ Ислингтонѣ. Когда я пріѣду въ Лондонъ, вы сведете меня въ эту комнату. Дайте знать хозяевамъ о случившемся и скажите, что я долги принимаю на себя.
Она не выдержала долѣе, голосъ ея прервался и она истерически зарыдала. Биффенъ съ минуту почтительно держалъ ея руку и потомъ молча удалился.
XXXII.
Прошло полгода со времени смерти Рирдона. Мэріанъ по обыкновенію работала въ читальнѣ Британскаго музея, прилагая все стараніе, чтобы превратиться на эти часы въ литературную машину, въ ожиданіи, когда она будетъ изобрѣтена изъ менѣе чувствительнаго матеріала, нежели человѣческое тѣло. Глаза ея рѣдко заходили за предѣлы ея конторки, и если ей приходилось вставать, чтобы достать съ полокъ какую-нибудь книгу, то она дѣлала это не глядя по сторонамъ. Но сама она стала предметомъ интереса для обычныхъ посѣтителей читальни. Благодаря болтливому Квэрнби, многіе знали какъ исторію ея наслѣдства, такъ и то, что отцу ея грозитъ слѣпота и что будущность семьи зависитъ теперь въ значительной мѣрѣ отъ ея трудовъ и таланта. Никто не зналъ только объ ея помолвкѣ съ Мильвэномъ, такъ-какъ отецъ ея никогда ни съ кѣмъ не говорилъ объ этомъ.
Въ то-же утро понадобилось и Джэсперу забѣжать въ читальню, чтобы навести какую-то справку въ энциклопедическомъ словарѣ. Случилось, что Мэріанъ стояла въ это время у тѣхъ самыхъ полокъ, къ которымъ ему нужно было подойти. Онъ увидѣлъ ее издали и остановился въ нерѣшимости, какъ-будто размышляя, не уйти-ли. Однако онъ остался и подошолъ. При звукѣ его голоса, сказавшаго: «Здравствуйте!» Мэріанъ оглянулась и лицо ея освѣтилось радостью.
— Мнѣ нужно поговорить съ вами; я хотѣла придти къ вамъ сегодня вечеромъ, сказала она тихо.
— Вы не застали-бы меня дома. Отъ пяти до семи я страшно занятъ, а затѣмъ долженъ бѣжать обѣдать съ нѣкоторыми нужными людьми.
— А до пяти можно васъ видѣть?
— Вамъ это нужно?
— Да.
— Такъ вотъ что: нельзя-ли намъ встрѣтиться въ четыре часа у Глочестерскихъ воротъ Редясентъ-парка? Я буду радъ пройтись полчаса по парку. Но теперь я спѣшу. Такъ въ четыре часа у Глочестерскихъ воротъ. Надѣюсь, что не будетъ дождя.
Онъ снялъ съ полки толстый томъ Энциклопедіи, и Мэріанъ вернулась на свое мѣсто.
Въ четыре часа она дожидалась у воротъ Реджентъ-парка. Незадолго передъ тѣмъ шолъ дождь, но затѣмъ небо снова прояснилось. Было уже пять минутъ пятаго, и молодая дѣвушка начинала опасаться, что Мильвэнъ не придетъ, побоявшись дождя. Однако еще минутъ черезъ пять къ воротамъ парка во всю прыть подкатилъ кабріолетъ, изъ котораго выскочила знакомая фигура.
— Простите! Никакъ не могъ раньше. Пойдемте сюда, направо.
Они пошли по тѣнистой аллеѣ вдоль канала.
— Боюсь, что я отнимаю у васъ время, сказала Мэріанъ, которую торопливость его смутила и обдала холодомъ. Она раскаявалась, что заставила его назначить ей свиданіе. Лучше было-бы отложить то, что она имѣла сказать ему. Но онъ такъ рѣдко бывалъ теперь свободенъ...
— Если я вернусь домой въ пять, то это будетъ въ самую пору. Что вы хотѣли сказать мнѣ, Мэріанъ?
— Вопросъ о деньгахъ наконецъ рѣшился.
— А! Ну, и что-же? спросилъ онъ, избѣгая ея взгляда.
— Я получу около полуторы тысячи фунтовъ.
— Только? Впрочемъ, это все-же лучше, чѣмъ ничего.
— И даже гораздо лучше.
Они съ минуту шли молча, и Мэріанъ украдкой поглядывала на своего спутника.
— Я нашла-бы даже, что это очень много, еслибы не размечталась о большемъ.
— Полторы тысячи... Это 50 фунтовъ годовой ренты, замѣтилъ Джэсперъ.
Онъ покусалъ кончикъ своего уса.
— Присядемъ на эту скамью. Полторы тысячи... гм! И никакой надежды получить болѣе?
— Никакой. Я полагала, что эти люди захотятъ уплатить свои долги даже и послѣ объявленія себя несостоятельными; но намъ сказали, что болѣе этой суммы нечего и ждать отъ нихъ.
— Вы судите о людяхъ по романамъ Вальтера-Скотта, сказалъ Джэсперъ, смѣясь. — Такая честность была-бы дурнымъ примѣромъ въ наше время. Однако, что-же намъ остается дѣлать?
Мэріанъ не нашлась, что отвѣчать. Вопросъ этотъ былъ новымъ ударомъ ножа въ ея сердце, которое уже такъ наболѣло въ эти полгода.
— Послушайте, началъ Джэсперъ, — я спрашиваю васъ прямо, и вы, конечно, отвѣтите мнѣ такъ-же: благоразумно-ли будетъ, если мы вступимъ въ бракъ, разсчитывая только на эти деньги?